Роковая любовь к богу

“У меня день рождения, юбилей, — доверительный жест рукой, — поэтому я угощаю. Рекомендую шашлык из баранины”. Если бы я знала, что она сама будет есть только веточки зелени и пить зеленый чай, от угощения бы отказалась. Но потом поняла: хорошо, что не отказалась, обязательно накормить при знакомстве — часть ее восприятия окружающего мира. “Прочитаем молитву — и можно кушать!” — радуется она принесенным официантом блюдам. И начинает благодарить Бога за хлеб насущный. Я теряюсь: присоединиться — лживо, молчать — чужеродно. А неловкость должна быть сломлена, ведь мне предстоит нелегкая задача: понять человека, на пике славы и женского расцвета обратившего свой взор к Богу, просившего как милости от духовного наставника благословения на постриг. А получившего в ответ благословение на брак и рождение ребенка. Ребенка, которого Бог не давал ей всю жизнь и который родился после того, как ей не позволили стать монашкой, уже в 40 лет.

— Ольга, вашей дочке уже десять лет, вы воспитываете ее в вере?  

— Да, с младенчества.  

— Наверное, это тяжело для ребенка — молиться, соблюдать посты? Вам не бывает жалко подвергать ее таким нагрузкам?  

— Помните из истории христианства? Когда римляне сжигали христиан, туда стремглав бежала женщина с грудным ребенком на руках. Ей кричали: “Ты куда?! Ты же погибнешь!” — она отвечала: “Так это же прямой путь в Царство Божие!”; ей говорили: “Ребенка хоть оставь!”, а она ответила: “Ну какая же мать откажет ребенку в Царстве Небесном?” Наверное, со стороны это выглядит необычно, когда ребенок постится, молится. Но вот я замечаю, когда дочка, скажем, у бабушки — и та ее стремится побаловать, дать ей в среду, в пятницу молочные продукты, йогурт например, так Тошка сразу заболевает. Или живот разболится, или стошнит. Такой образ жизни, который определяет нам церковь, просто самый правильный, и, придерживаясь постов, мы сохраняем здоровье.  

— Называете дочку Тошкой, а полное имя?  

— Анатолия.  

— Необычное какое…  

— Когда наш духовник, старец Николай, благословил нас с Алексеем на брак (супруг Кормухиной — Алексей Белов, солист группы “Парк Горького”. — Авт.), он сказал: “Когда родится ребенок, вы покрестите его в день выхода из роддома; если родится мальчик, то дадите имя Анатолий, а девочке — Анатолия”. Так вот, тот день, который он нам определил для крестин, оказался днем этого святого. Вы понимаете? Ему было откровение от Бога, иначе откуда он мог знать, когда родится Тошка?..

 
— У Анатолии нет проблем со школой?  

— Есть. Она ребенок-индиго, ей открыто то, что другие не видят, это приводит к сложностям. Но в путь детей вмешиваться нельзя, это не мы должны их учить, они нас учат, они ближе к Богу.  

— Муж — тоже человек воцерковленный?  

— Конечно, иначе мы бы не смогли даже встретиться. Когда старец Николай сказал мне, что мой путь не монашество, а брак, я целый год с собой боролась, и мне было дано время на “переподготовку”. А потом я мысленно воскликнула: “Господи, ну давай тогда мужа, раз так определено!”, и можете мне поверить — встретила его через пятнадцать минут на ступеньках храма.  

— До этого вы ведь уже были замужем?  

— Замуж я выходила один раз, потому что замужество происходит через венчание. А все, что было до этого, — грех и блуд…  

— Вы красивая женщина, знаменитая! Были, наверное, у вас в юности богатые поклонники, случались любовные увлечения, как следствие — вечеринки, перебор с алкоголем?  

— А то! Конечно! А вы знаете в артистической среде человека, который через это не прошел?  

— Как вы сегодня оцениваете себя тогдашнюю? Это вы или совсем другой человек?  

— Нет, почему, это я… Как говорится: “Дай мне Бог пережить свою юность…” Мне Бог дал, я пережила. А как оцениваю? Мне за себя стыдно! Я была буйная, чуть что — могла и по морде засветить. Я сегодня у всех обиженных мною хотела бы попросить прощения… Я вам скажу: я в жизни несколько раз умирала, и вот в те мгновения и секунды, когда ты осознаешь, что ты умираешь, больше всего на свете хочется попросить у людей прощения — у всех, с кем ты конфликтовала.  

— А если правда была на твоей стороне?  

— Никакой конфликт, который закончился дракой, не может быть оправдан. Надо было решать его словом, а не кулаком. А найти возможность попросить прощения сложно. Вот не попросить, а найти такую возможность. Ты же не можешь вдруг позвонить и сказать человеку: “Помнишь, я тогда-то тебя обидела? Ты уж прости меня, дуру!” Вот что человек подумает? Что угодно, только не то, что ты вкладываешь в свой звонок. Подумает, что тебе, может, надо что-то от него, что ты из корыстных побуждений. А каково ему будет вспоминать то, что случилось когда-то давно и что он, может, уже хотел забыть и забыл? Но мне всегда Бог дает такую возможность.

Был случай, когда я долго думала, как попросить прощения у одного человека, которого в юности обидела, и молила Бога помочь мне. И вот на одном закрытом концерте я неожиданно увидела его в зале и прямо со сцены сказала: “Я хотела бы попросить у тебя прощение за прошлое…” А человек этот вдруг встал и вышел. Мне стало так страшно! Я подумала: “Боже мой! Я, наверное, еще сильнее его обидела!” Но прошло несколько минут, и этот человек возвращается с букетом цветов. Он положил их к моим ногам и сказал: “Ты великая певица!” У меня было такое чувство, что мы оказались в другом измерении, и было ощущение легкости и счастья. Я была счастлива оттого, что меня простили, а он, уверена, оттого, что простил. Кто это был, не скажу, но один из сильных мира сего.  

— Разве не достаточно покаяться на исповеди за нанесенные другим обиды?

— Должен простить не только Бог, но и обиженный тобой человек. Тогда это — настоящее прощение. А когда ты не простила, тебя не простили, как можно идти на исповедь?  

— Скажите, Ольга, а как вообще знаменитому человеку решиться исповедоваться? Ведь это надо признать чужую власть над собой, пусть и священнослужителя.  

— Мы все кого-то слушаемся. Человек вдруг решает для себя, что он слушается кого-то, кого он выбрал. И  это на всю жизнь. Знаменитые, богатые, любые люди и те, кто говорят, что никого никогда не слушаются, все равно кого-то да слушают.  

— Обычно люди задумываются о Боге, когда им бывает плохо, случаются беды и несчастья. Что толкает знаменитых людей в церковь?

— Комплексы, недовольство собой, дисгармония с окружающим миром.  

— Почему знаменитые люди бывают недовольны собой? Их любят десятки тысяч человек, а они порой одни-единственные не любят сами себя. Это из-за мысли, что люди видят тебя не таким, какой ты на самом деле, и страха, что узнают, какой ты есть, разочаруются и уйдут?  

— Не только. Еще выедает душу вечное противоречие между собой и тем образом, который тебе навязывают. Вот, скажем, у тебя имидж стервы, и люди хотят тебя видеть стервой и любят тебя стервой. А ты не стерва! Но тебе все время навязывают эту роль — сперва на сцене, а потом и в жизни. И то противоречие между тем, кем ты являешься, и тем, кем тебя хотят видеть зрители, рождает такие комплексы. Поэтому те, кто себе не изменял, никогда не соглашался на роль, его натуре чуждую, пренебрегал возможным успехом, славой, деньгами, те светятся. Вот, скажем, Алексей Баталов. Он никогда не снимался в роли, чуждой его натуре. Необходимость всегда быть в чужой шкуре — не только на сцене, но и в реальности, — она и ломает психику.  

— Допустим, священник может помочь разобраться в себе, стать твоим духовным наставником. Но как это осуществить — ты узнаваем, с громкой фамилией, вдруг приходишь и рассказываешь другому человеку про свои грехи…  

— Как звезды исповедуются? Да как все! Приходишь и говоришь: “Батюшка! Вчера опять перебрала!” А он тебе: “Ну, пойди вон к той иконке приложись…” А ты ему: “Не могу, батюшка, стыдно!” Он тебя тогда за ручку берет и, как девочку, ведет к иконке… Потом приходишь: “Батюшка, я опять вчера...” И он тебя снова за ручку… У меня до старца Николая были еще двое духовников, они очень мягко меня вели. И все говорили, что я должна к нему поехать. Но я поехала только через четыре года, когда жизнь уже так скрутила, что дальше просто было некуда. И физически, и духовно.  

— Ситуация между жизнью и смертью?  

— Очень сложная, сложнее не бывает. Приехала на остров Залита в Псковском озере, где он жил, а старец  говорит: “Что же ты так долго?” Он меня ждал, выходит, ждал, когда я выберу этот путь.  

— Его прообраз послужил для роли старца в фильме “Остров”?  

— Да, он был великим человеком, действительно, настоящим отшельником, близким Богу. Он видел людей насквозь. И знал, что кому предназначено, но открывал это не всем, а только тем, кто готов был это предназначение выполнить. Потому что невыполнение воли Божией — непростительный грех. Иногда он представал очень величественным, а иногда — очень простым. И даже чудеса творил, казалось, очень просто, иногда с ему одному присущим юмором. Как-то привез к нему один наш профессор своего неверующего друга- профессора из Англии в надежде, что батюшка его вразумит. А тот подумал: “Если покажет мне этот старец чудо, то уверую”. Но другу ничего не сказал. Приходят… Батюшка их приветливо встречает, заводит в келью и вдруг, с хитренькой такой улыбочкой: “Ну какое же вам чудо показать?” Англичанин так и обомлел. А батюшка подходит к выключателю и говорит, нажимая на него: “Вот есть свет”. Свет загорается. Снова нажимает: “Вот нет света”. И так несколько раз… “Ну какое же это чудо?!” — смеется англичанин. “Вот и я говорю, — с улыбкой отвечает старец, — плывите-ка, сынки, назад”. Уплыли они… Приплывают на тот берег, а там… толпа народу, милиция и электрики с кучей проводов. Наши профессора в недоумении: “Что случилось?” А им в ответ: “Да что, острова третий день без света!” Англичанин в шоке: “Вот это батюшка! А ну давай, поплыли назад!”  

Много мы с Алешей видели и слышали батюшкиных чудес, но самым главным было то, как люди, благодаря встрече с ним, по его молитвам, менялись сами и менялась их жизнь. Мы с мужем в неоплатном долгу перед Богом за эту встречу.  

— Почему он не разрешил вам принять постриг?  

Она задумывается и вдруг восклицает  с  отчаянной откровенностью:  

— Да недостойна я!  

— Недостойна? Разве, чтобы быть женой и матерью, надо иметь меньше достоинства, чем на то, чтобы быть монахиней?  

— Бог так определил, я не знаю. Я думаю, Бог хотел позволить мне еще раз пройти мой путь, но уже на другом духовном уровне. Исправить ошибки. Может, потом, справившись с этим, я буду готова уйти от мира.  

— Ольга! Скажите, только честно, когда вы целуете на ночь дочь, неужели вы не думаете: “Какое счастье, что я не стала монахиней!” И как человек верующий не стыдитесь этой мысли? Ведь постриг — высшая отметка для верующего человека.  

— У меня много бывает разных недостойных мыслей, как и у любого другого человека. Все они от лукавого, но так, как вы предположили, я никогда не думаю.  

— Если ваша дочь вырастет и скажет, что хочет пойти на сцену, и вы будете знать, что там ее ждут слава и сопутствующие ей соблазны, а равно если она скажет, что хочет стать монахиней, что вы ответите?  

— Я спрашивала у старца, что определено моему ребенку. И он ответил: “Когда вырастет, тогда и откроется ей ее путь”. Какую дорогу ей ни даст в будущем Бог, я не буду вмешиваться.  

— Ваши родители тоже не вмешивались в ваш путь? Скажем, не учили быть верующей?  

— У меня была очень верующая бабушка. Но она меня никогда не учила молиться, тем более — не заставляла это делать. Зато я помню ощущение, которое испытала однажды в детстве. Я же выросла в Нижнем Новгороде, там есть такое место, где Волга сливается с Окой, и вот был ледокол, а там так чувствуется в этот момент сила стихии, когда лед идет, ломается, сметает все на своем пути и гул такой тяжелый… Вот я тогда испытала такое чувство, которое сродни тому, что ты испытываешь, когда молишься.  

— И вы выбрали актерскую стезю, и родители ваш выбор одобрили.  

— Нет, не совсем. Я сначала окончила архитектурный институт, уступив просьбам мамы. Она не хотела, чтобы я шла на сцену. Но меня все равно туда вынесло. Музыка — тоже мой путь от Бога.  

— Слава пришла слишком быстро?  

— Да, слишком! В этом вся и беда…  

— В чем, кроме музыки и воспитания ребенка, вы видите свое предназначение?  

— Как-то перед Пасхой (это был мой первый пост) я решила не только не есть, но и не пить со среды до субботы.  

— Очень вредно для организма — не пить!  

Она поднимает два стаканчика с чаем:  

— Если я перелью отсюда сюда, тут будет меньше, а там больше, — так же в человеке физическое и духовное! Усмиряя плоть, мы освобождаем дух! И вот когда я уже была полуживая от такого строжайшего поста, мне накануне субботы приснился сон, будто я стою на берегу озера, а по нему плывут рыбы — то ли дельфины, то ли осетры, — и они выпрыгивают на берег к моим ногам. А мне немного боязно и очень волнительно… А потом, когда я приехала на остров, к старцу, я узнала то озеро из своего сна — оно, оказалось, существует там наяву. И мне трактовали этот сон — сказали: “Это были те души, для которых ты станешь проводником”. И я купила на острове дом по благославлению батюшки и держу его открытым для всех, кто захочет туда прийти и обратиться через пребывание на острове к вере. В этом я вижу свое предназначение. 
 

P.S. Когда мы уже заканчивали нашу беседу, Ольга совершенно неожиданно для меня вдруг сказала: “Знаете, все это так сложно — то, что я рассказала. Наверное, мы встретились не для того, чтобы из нашего разговора получилась газетная статья. Ничто в жизни не случается просто так, ни одна встреча. Быть может, Бог свел нас для чего-то другого. Лучше приезжайте ко мне на остров, а интервью печатать не надо…”  

Но я рассудила иначе.