«Здоровый и крикливый парень»
Все началось 14 февраля 1928 года в английском Кембридже. Здесь, в семье блестящего русского ученого Петра Капицы, отправленного за границу наводить мосты с западными научными школами, и эмигрантки Анны Крыловой родился будущий российский просветитель. «...Сынишка весит 9 1/4 фунта, здоровый и крикливый парень... Серьезен очень и сосет кулак...» — писал своей матери Ольге Иеронимовне Петр Леонидович. Он отмечал, что роды прошли дома в присутствии лучшего хирурга Кембриджа. Анне Алексеевне перед ними дали малую дозу хлороформа, такую, чтобы она не чувствовала боли, но и не засыпала.
Затем молодые родители долго не могли придумать имя для своего первенца. В итоге у маленького Капицы их оказалось два: Сергей, которое дали при крещении и использовали, разговаривая по-русски, и Питер, лучше звучавшее в английском варианте.
Одно из ярких воспоминаний его детства относится к 1931 году: в семье появляется второй ребенок, Андрей, к которому Сергей испытывает ревность. К тому же у маленького братишки есть прекрасная коляска! Но вскоре средство передвижения — новенький велосипед — покупают и Сергею, и он катается на нем по Хантингтон-роуд — одной из старинных дорог, пролегающей вдоль громадных опытных полей сельскохозяйственного факультета Кембриджского университета.
Жизнь маленького «лондонского денди» текла безмятежно: детский сад мисс Фелиции Кук, куда также ходила внучка знаменитого физика Резерфорда, посещение отцовской лаборатории, моделирование машинок при помощи «большущего и дорогого» конструктора «Мекано». «Я считаю, что много позже у меня легко получалось инженерное конструирование в какой-то степени благодаря «Мекано». Это совсем не то, что нынешнее «Лего», — вспоминал Сергей Петрович. О гуманитарном образовании мальчика заботилась бабушка Ольга Иеронимовна Капица. Профессор пединститута им. А.И.Герцена в Ленинграде, она постоянно присылала из России детские книжки.
Мать же Анна Алексеевна помимо всего прочего учила настоящей жизни. «Когда мне было около шести лет, нас научили играть в карты, — пишет Капица.— Была такая игра Рами, не очень сложная... Мы с моим приятелем Диком, сыном геолога Дарлингтона, увлеклись этой игрой и даже вошли в азарт. Наши матери как-то раз предложили сыграть с ними на деньги. У нас с Диком была какая-то мелочь, мы ее поставили и — продули все! Рассказывают, что я разревелся тут же, и Дик тоже разревелся, но уже дома... Только через сорок лет мать рассказала мне, что они тогда бессовестно жульничали, чтобы таким образом отучить нас от пагубной страсти».
О матери Сергея Капицы стоит сказать особо, поскольку эта женщина, по словам близких людей, была из тех, которые создают своих мужей и организовывают пространство вокруг себя. Она была другом и прочной опорой Петра Леонидовича, но при этом — со своими принципами и убеждениями. Была бы она другой, возможно, не принял бы мужественного решения ее сын Сергей, самостоятельно выбирая свой путь в жизни. В книге «Мои воспоминания» Сергей Петрович пишет, как, уже переехав в Москву, они с братом решили переплыть Москву-реку. Мать чуть не лишилась рассудка от страха, но ругать за этот поступок не стала — мужчина должен уметь принимать решение.
«Бей наркомчиков!»
В Москву семья перебралась вскоре после насильственного задержания Петра Леонидовича (он приехал навестить родных в 1934 году, а обратно его уже не выпустили, заставив заниматься наукой в Стране Советов). Союзу, готовящемуся к войне, нужны были его знания и опыт. «Наш московский быт мало чем отличался от английского. Пожалуй, несколько изменился распорядок, появились супы, — вспоминал то время Сергей Капица.— Обязательной частью обуви стали галоши, а зимой еще и валенки. Хотя английский стиль одежды тоже сохранялся — на удивление московских сверстников, мы носили короткие штаны и гольфы, а отец ходил в бриджах, с тростью... Осенью 1937 года я поступил в школу № 32, в
В 1943 году, когда Сергею исполнилось 15 лет, он поступает в Московский авиационный институт на специальность «Самолетостроение». Одна из его курсовых работ была посвящена катапультированию летчика за счет тяги пороховых ракет. В этот период он впервые сел за штурвал учебного самолета «У-2». Позже он летал много и в самых разных местах. А однажды едва не «встретился» в небе с самим принцем Уэльским. Знакомый из фирмы IBM предложил подвезти русского коллегу на личном самолете до Кембриджа. А узнав, что Сергей Петрович может пилотировать сам, предложил ему штурвал. «...Вдруг вижу, что подо мной... проходит большой вертолет... — писал Капица. — В это время мой спутник возился с рацией... Мы сели в Кембридже — и вдруг жуткий скандал — почему ваше радио не отвечало!.. Оказалось, что на том самом вертолете, который пересек наш курс, летел принц Уэльский... А у нас не только радио не отвечало, но еще и самолетом управлял иностранец. Но все обошлось хорошо и для меня, и для принца Уэльского».
Но не все гладко складывалось у юного Капицы на родине. В 1951 году его из-за опалы отца увольняют из ЦАГИ (Центрального аэрогидродинамического института). Ему приходится временно расстаться с разработкой вариаций ракеты «Фау-2». Лишь в 1953 году, после смерти Сталина и ареста Берии, Петр Капица вернулся к работе в Институте физических проблем, а вслед за ним туда же перешел и его сын. Наступил период создания Сергеем Капицей ускорителей электронов.
«Таня, конечно, привлекала внимание многих»
К этому времени Сергей Петрович был уже четыре года как женат. Любовью всей его жизни стала Татьяна Дамир — дочь знаменитого терапевта Алима Дамира, с которой они познакомились в конце
Татьяна по образованию биолог. Однако ради мужа, семьи оставила научную деятельность. В их квартире на Ленинском проспекте (в знаменитом доме академиков) часто собирается вся семья. По традиции все садятся за круглый стол, и Татьяна Алимовна подает свой фирменный пирог с черникой или яблоками. Дети Сергея Петровича Капицы — Федор, Мария и Варвара — все стали учеными, подарили родителям четверых любимых внуков — Веру, Андрея, Сергея и Александру.
В отличие от своего отца, который мог всегда починить вышедшие из строя утюг или часы, Сергей Петрович от бытовых проблем был отстранен. В свободное время много читал, но, когда в гости приходили дети и внуки, был полностью поглощен общением с ними. Чего только стоили его рассказы о покорении подводного мира Дальнего Востока, знакомстве с Жаком Кусто или полетах на самолетах.
«Добиваться не столько знаний, сколько понимания»
В 1959 году Сергей Капица начинает читать лекции в Московском физико-техническом институте (МФТИ), инициатором создания которого был еще его отец. С
Сергей Петрович руководил кафедрой в течение 35 лет. Однажды, в
— Мне был очень симпатичен этот человек, — вспоминает Николай Васильевич. — Его жизненная позиция, его всестороння образованность, авторитет — все притягивало к нам в институт самых лучших преподавателей. Как-то, уже в конце
Исключительно добрыми словами вспоминают Сергея Петровича и бывшие его подчиненные. Среди них был физик Виктор Веселаго, который прославился на весь мир работами, приведшими к созданию мета-материалов, или «плаща-невидимки».
— С Сергеем Петровичем было очень приятно работать. Он постоянно поддерживал на кафедре достойный научный уровень, — говорит Виктор Георгиевич. — Если мы беседовали, то только о научной составляющей — ни разу тема не касалась кафедральных дел. Он был руководителем, который минимально вмешивался в рабочий процесс, обеспечивая кафедре лишь глобальное прикрытие своим авторитетом. Конечно, он не сидел в институте постоянно, он нужен был более широкому кругу людей и поэтому кроме основной работы занимался еще и подготовкой телепередачи. Но его незримое присутствие в институте все равно ощущалось.
— Почему его так и не сделали членом Российской академии наук?
— Это вопрос к руководству РАН. Я считаю, что его избрание украсило бы нашу академию. Но вы же сами понимаете, как иногда бывает... В свое время даже Менделеева не включили в состав Академии наук... Зато Сергея Петровича высоко ценили в Европе. Он был членом Международной европейской академии наук. Однажды он летел в Рим на очередное ее заседание, а я по своим делам, и мы случайно встретились в аэропорту у стойки регистрации. Разговорились, и оказалось, что мы оба заинтересованы в особых местах в самолете. Из-за моего высокого роста, да и Сергей Капица был не маленьким, нам требовались места возле запасных выходов, перед которыми много свободного места для вытягивания ног.
— Выходец из интеллигентной семьи, да еще английского происхождения, он, наверное, любил роскошь, ездил на иномарке?
— Нет, что вы, он ездил на самом простом «жигуленке». Заграничность в их роду чувствовалась в другом. К примеру, в Институте физических проблем были особым образом устроены кабинеты: секретарши сидели не за закрытыми дверями, как это принято у нас, а у всех на виду. Можно было запросто, пробегая мимо, поздороваться, спросить, на месте ли руководитель. Порода Капиц чувствовалась в особой принципиальности и неподкупности.
«Такого ведущего уже не будет»
Директор и продюсер «Очевидного — невероятного» Светлана Попова, проработавшая с мэтром десять лет, очень трепетна в отношении того, что касается памяти ученого. На мой вопрос, кто теперь заменит ведущего, отвечает сходу: никто, нет таких людей, да и, наверное, уже никогда не будет. Но это вовсе не означает, что программа прекратит существование, может быть, появится новый формат.
— Интересно, как Сергею Петровичу удавалось уговаривать для участия в передаче некоторых весьма серьезных академиков? У него был какой-то особый прием?
— Вы знаете, так вопрос не стоял. Главным фактором здесь был его собственный авторитет в научном мире, причем не только в нашей стране. К нему в программу готовы были приходить и маститые ученые, и начинающие. Все волновались, заранее спрашивали, какие будут вопросы. К примеру, наш известный академик Владимир Евгеньевич Фортов, его ученик в физтехе и близкий друг, который много раз участвовал в программе, говорил, что всегда усердно готовился к встрече с Капицей. От него можно было ожидать неожиданного поворота темы, любого экспромта во время записи. Это придавало программе остроту и не давало зрителю скучать.
— В передачах участвовали и религиозные деятели. Что интересовало в них атеиста Капицу?
— Сергей Петрович называл себя «православным атеистом». Он был в высшей степени толерантным человеком. Сергей Петрович говорил, что человечество сейчас переживает эпоху глобального кризиса, который затронул все стороны жизни. Его чрезвычайно беспокоило состояние культуры в обществе, отсутствие духовности и нравственности. Об этом он в первую очередь говорил с религиозными деятелями. Сам он прекрасно ориентировался в истории религии и церкви, а благодаря бабушке Ольге Иеронимовне с детства знал наизусть православные молитвы.
— Какие выпуски «О — Н», по-вашему, стали самыми интересными?
— Таких программ много. Одна из них — встреча с родным братом Сергея Петровича — талантливым ученым, полярным исследователем Андреем Капицей. Одна из самых ярких программ была с участием лауреата Нобелевской премии Джеймса Уотсона, открывшего структуру ДНК. Сергей Петрович был давно знаком с ним, это была встреча двух друзей. Беседа была содержательной и непринужденной, как будто бы не было камер. Нобелевский лауреат, уставший от прогулок по Москве, расслабился и снял ботинки.
Сергей Петрович, по признанию всех наших собеседников, был очень свободным, самодостаточным и счастливым человеком, который, несмотря на солидный житейский «стаж», для всех оставался молодым и совершенно не страдал звездной болезнью. Порой он весело подшучивал над собой: «По происхождению я — физик, а по призванию — инженер».
