— Ох и разозлили вы соперников, Дмитрий! Выиграть подряд четыре этапа в четверках, да еще и в двойках регулярно стоять на подиуме… Правда, что немцы на своей трассе в Винтерберге даже отказались от коллективного фото?
— Да, сразу ушли, настолько в шоке были. Да все в шоке вновь находились — это же видно сразу было по лицам. Стараемся… И в двойках тоже стараемся. Это новая модель боба, которую сделал Ханнес Валлнер. Восемь лет он работал над двойками, что-то никак не складывалось, не были быстрыми, много проигрывали. Мы с ним беседовали перед сезоном, он говорил: «Если эта двойка не поедет, я вообще их делать больше не буду!». Отчаяние прямо его охватывало. Но на тренировках новый боб сразу хорошо себя показал, на соревнованиях тоже.
— Дима, у вас ведь какой-то нон-стоп всегда: закончили соревнования в двойке, снова — в гараж, готовиться к четверке. Отдыха никакого, да и настрой, наверное, должен быть все же не одинаковым?
— Разным, но привык, тяжеловато бывает, конечно. А что такое настраиваться — значит отключиться и ни о чем не думать. Сколько в гараже между двумя днями стартов провожу? Вот в Винтерберге мы по очереди с ребятами ходили, каждый настраивал свой конек, домой часов в одиннадцать пришел. Шесть часов поспал.
— А Зубков говорил, что не спите перед стартами почти…
— Я сплю.
— Чемпионка мира по легкой атлетике Лоло Джонс наделала недавно шуму, ворвавшись в американскую бобслейную сборную. Федерация бобслея России в начале января проводит всероссийское тестирование среди женщин для отбора кандидатов в спортивную сборную команду России. Многие, наверное, призадумались уже. А вы ведь тоже с легкой атлетики начинали?
— Что-то, может, и получилось бы у меня в спринте, но с финансированием у нас была очень плохая ситуация, приходилось ездить за свой счет на соревнования, меня это не устраивало. А в бобслее я сразу попал в юниорскую сборную, да и дорогу хотя бы оплачивали. А когда пошел результат, я понял сразу, что все не зря.
— Сейчас даже на тренировках вашим двойке и четверке специалисты уделяют особое внимание: снимают стартовый разгон, изучают, как бежите, где садитесь в боб. А главный тренер Пьер Людерс, сам бывший пилот, даже удалил журналистов с вашего общего собрания.
— Это правильно, он может что-то сказать, что вам нельзя слышать.
— Боюсь, осмыслить сказанное мы в полной мере так и не смогли бы. А вы, Дима, никогда не пробовали себя в роли пилота?
— Пробовал, не понравилось. Я не усидчивый человек. Пилотирование — это много работы на треке, а мне больше времени нравится в залах проводить. Да и пилот — более собранный человек. Сконцентрированный…
— А разгоняющие что, разболтанные, что ли?
— Мы все такие импульсивные и взрывные люди. Пилоты — уравновешенные, расчетливые, спокойные.
— Как вообще произошло ваше соединение с Зубковым?
— Исключительно по спортивному принципу. По нему же может произойти и разъединение.
— Имеете в виду, если вдруг Алексей Воевода (именно с ним Зубков впервые в истории отечественного бобслея стал чемпионом мира, а прошлый сезон прошел под знаком их ссоры) вернется?
— Я не исключаю такой возможности. Спортивный принцип должен быть всегда главным. Единственное, что хочу сказать сразу: я просто так свое место не отдам. И буду за него биться.
— Весомо. А вы будете участвовать в тестировании разгоняющих в Парамонове после Нового года? Главный тренер и президент федерации Георгий Беджамов не скрывают, что основная ставка в этом году сделана на чемпионат мира.
— Да, естественно. Я уже все доказал на этапах! Ну это такая контрольная тренировка, чтобы показать уровень подготовки. Первые три разгоняющих, которые выигрывают тестирование, расходятся по первым трем пилотам. Но тут тоже есть свои тонкости. Есть разгоняющие, которые бегают только справа, есть — только слева, есть — сзади (Труненков в четверке справа. — И.С.). Допустим, если первые трое выигрывают из тех, что сзади бегают, то, естественно, они не встанут по бокам. Значит, смотрят на следующих.
— Уже были ситуации, когда вас отодвигали перед чемпионатом Европы и мира. Пережить, наверное, трудно?
— Это неприятно. Тяжело, конечно, просто ты понимаешь, что человек на данный момент сильнее тебя. Он пришел свежий и готовился дома, пока ты растрачивал свои силы на всех этапах, как и остальные ребята. Естественно, ты выдохся на какой-то процент. Но тут опять же включается спортивный принцип и понимание — нам ведь нужны медали. Хотя я считаю это неправильным: если человек в сборной — он и должен быть со сборной, а не где-то, чтобы говорить оттуда: я вот такой сильный, я готов выступать только на Европе и мире. Посмотрите, другие команды готовятся все, никто из лидеров не отдыхает — их отпускают на один-два этапа отдохнуть перед главными стартами. Это правильно. А так вот приехать, я считаю, неправильно.
— Вы допускаете, что Зубков, несмотря на то что очень вас хвалит и на сегодняшний день не рассматривает даже как теоретическую возможность воссоединения с Алексеем Воеводой, все же поменяет решение?
— И его нельзя будет осуждать. Сработает спортивный принцип: если человек приходит на голову выше, то, естественно, поменяет.
— А если не на голову, а вас разделят какие-то мгновения, притом что вы отпахали все этапы?
— Не знаю. Я приму любое решение главного тренера. И обиды никакой не будет, поверьте.
— А были вообще ситуации в бобслее, когда пилот и разгоняющие не здоровались?
— Конечно. Я примеры не буду приводить, но…
— Надеюсь, это не вы с Зубковым?
— Нет, у нас все нормально. Бывают разные ситуации в спорте, но все профессионалы, и каждый понимает, что это работа. Командный дух присутствует больше в четверке. Если в двойке можно не разговаривать, то в четверке — обязательно. Ведь если кто-то один из экипажа выпадает из общей колеи, результата не будет. Четверка — это слаженный механизм.
— Разгоняющие с годами приобретают или взгляд и эмоции притупляются?
— Приобретают. Опыт, уверенность. Разгоняющий становится более сдержанным, именно в нужный момент может сконцентрировать всю силу и мощь на старте.
— Извините, что приходится вас заочно сталкивать лбами с Воеводой, но можете сформулировать свои сильные стороны в сравнении с Алексеем?
— Алексей сильный физически, талантливый спортсмен. Мы отличаемся, наверное, тем, что я могу долго находиться с командой и показывать результат, а он — подъезжать к определенным стартам и выстреливать на коротком промежутке времени. Думаю, это из-за того, что я летом делаю большую базу, а он набирает непосредственно перед стартами. Мне нужно тренироваться больше, чтобы сохранять ритм в течение длительного времени. Так и должно быть, мне кажется, и Алексей хотя бы какое-то время должен находиться с командой.
— Не надо, видимо, даже говорить, что вам сейчас очень хочется доказать: тренируетесь больше и не напрасно…
— Именно этого и хочется.
— На первый план во многих видах спорта сегодня выходит психология. В бобслее это есть? Помимо столкновения характеров? Внезапный ступор на старте, еще что-то?
— Не знаю… Может, то, что разгоняющие некоторые боятся перевернуться, на старте отцепиться… Каждая трасса сложна по-своему, и на любой можно перевернуться. Просто с годами соревновательный опыт накапливается, и уже готовишь себя к забегам по определенным сложившимся стандартам. От падения никто не застрахован, но и здесь многое зависит от подготовленности спортсмена. Когда разгоняющий переворачивается, нужно знать, как сгруппироваться, обязательно убрать плечи и ехать на голове. Тогда можно избежать ожогов. А некоторые, наоборот, убирают голову и едут на плечах, отсюда ожоги. Но инстинкт самосохранения должен срабатывать.
— А от шлема что-то остается после поездки на голове?
— Ничего, идет на выброс. Он разбивается, современные шлемы в принципе тонкие и легкие, они рассчитаны на одно падение.
— Часто в двойке вы слышите претензии от пилота: если бы не ты…
— Зубков никогда так не скажет. А если я какую-то ошибку совершил, я ее всегда признаю: вот это моя вина.
— Сам разбег — понятно, а какие у вас могут быть ошибки на трассе? Вы же должны замереть и не шевелиться.
— Там все что угодно может быть: юз, ранний выход, ранний вход, но это уже больше вопросы к пилоту. А мои ошибки — да, сидеть надо и не шевелиться, не мешать пилоту. Расслабиться надо — прижать голову к пилоту и сидеть расслабленному.
— А если не расслабишься?
— Да все будет жестко так, это влияет на управление.
— Вас же, расслабленного, мотылять будет…
— Не будет, мы боб распираем плечами.
— Ширина боба какова?
— 52 сантиметра.
— А плечи у вас?..
— Не знаю, но боб ведь идет на расширение, мои плечи как раз под расширением находятся. Да все у нас в порядке, не волнуйтесь. Сезон хорошо начали, главные старты впереди, хочется верить, что и там все будет хорошо. Мы из года в год делали одну и ту же ошибку, благодаря тренеру Людерсу изменили разбег, он стал более коротким. Результаты налицо. И атмосфера в команде стала другой, более профессиональной, говорим на одном языке. Выходим к основным стартам…
