Шанс короля
У Стейница спросили перед началом турнира:
- Кто, по-вашему, фаворит?
- Конечно, я, - без тени смущения ответил Вильгельм, - ведь у меня более легкие соперники, чем у моих конкурентов: им придется играть с чемпионом мира, а мне нет!
Чемпион шахматной биржи
Однажды в Вене Стейниц играл на ставку с богатым австрийским банкиром Эпштейном. В какой-то момент он задумался чуть дольше...
- Ну! - недовольно сказал Эпштейн.
Стейниц сделал ход, и теперь надолго задумался банкир, но выхода из положения уже не было.
- Ну-у-у! - поторопил его чемпион мира.
- Вы забываетесь! - воскликнул богач, возмущенный таким тоном. - Знаете ли вы, с кем имеете дело!?
- Не беспокойтесь, прекрасно знаю, - хладнокровно ответил Стейниц. - Вы - Эпштейн на бирже. А я - Эпштейн за шахматной доской!
Где тонко, там и рвется
Проживая в Англии, Стейниц испытывал материальные затруднения и зарабатывал себе на жизнь игрой в кафе «Гамбит». Однажды он нашел выгодного партнера, который платил фунт стерлингов за каждый проигрыш. Стейниц давал ему коня вперед и неизменно побеждал.
Один из друзей чемпиона мира шепнул ему, что он может потерять клиента, если все время будет брать над ним верх: иногда полезно и проиграть. Этот совет показался Стейницу разумным, и в одной из партий, умышленно подставив ферзя, он признал себя побежденным. Смешав фигуры, Стейниц снова начал их расставлять. Не тут-то было! Счастливый человек вскочил из-за столика и, ликуя, воскликнул:
- Я выиграл у чемпиона мира! Моя мечта сбылась!
И с этими словами он выбежал на улицу, навсегда покинув кафе «Гамбит».
Куклы
В одном купе со Стейницем оказалась девятилетняя девочка с отцом.
- Чем вы занимаетесь? - спросил Стейница попутчик, когда они разговорились.
- Так, ничего особенного, играю в шахматы, - признался чемпион мира.
- Ой, как интересно! - оживилась девочка. - Когда я была маленькая, я тоже играла - в куклы.
Подстольная игра
Стейниц играл легкую партию с любителем, которому незаметно помогал его приятель, хороший шахматист: он нажимал ему на ногу под столом, если ход, который тот намеревался сделать, был подходящим. Стейниц раскусил их замысел и придумал коварную ловушку: когда партнер, задумав проигрывающий ход, в ожидании сигнала в нерешительности протянул руку, он сам нажал ему на ногу. Противник подумал, что помощник дает знак, сделал этот ход и тут же получил мат.
Одобрение
После второго матча, проигранного Ласкеру, Стейниц серьезно заболел, и некоторые газеты поспешили сообщить о его смерти. Так, Зигберт Тарраш написал большой некролог и опубликовал его в немецкой газете. В нем он отдал должное заслугам Стейница перед шахматным миром. Однако Вильшельм не прочел некролог и наверно поэтому предпочел выздороветь. Вскоре он даже принял участие в крупном турнире в Вене. Там Тарраш показал ему некролог, и Стейниц одобрил текст, остался доволен тем, что оценен по достоинству.
Знаток музыки
Стейниц был страстным поклонником музыки Вагнера. В Вене он познакомился с виолончелистом оркестра, которым руководил Вагнер, и попросил сказать ему, что считает дирижера величайшим музыкантом эпохи. Спустя некоторое время он снова встретился с оркестрантом, и тот передал ему следующий ответ Вагнера:
- Маэстро Стейниц в музыке разбирается еще лучше, чем в шахматах! Во всяком случае высказанное им мнение не вызывает у меня никаких возражений.
Хромота и сеанс
Во время сеанса одновременной игры Стейница в Нью-Йорке один из зрителей заметил другому: «Удивительно, как такой больной человек всех обыгрывает!» (Стейниц прихрамывал и опирался на трость). Сказано это было недостаточно тихо, и сеансер немедленно возразил. «Уважаемый господин, – обратился он к зрителю. – Обратите внимание, что я все-таки играю головой, а не ногой…
Несостоявшийся реванш
После проигрыша второго матча Ласкеру Стейниц отправился по книжным магазинам и скупал издания по философии. На недоуменные вопросы знакомых он отвечал: «Ласкер – доктор философии – побил меня за шахматной доской, а я побью его в философии». Как говорится, все это было бы смешно, когда бы не было так грустно…
