Вячеслава Фетисова знают и любят во всем мире.
Он великий спортсмен. Но для корреспондента “МК” он к тому же сосед по даче. И поэтому брать интервью на “полном серьезе” особенно трудно. Тяжело соседа, а по совместительству и звезду, припирать вопросами к стенке. Но приходится. Ведь Фетисов еще и чиновник, возглавляющий Агентство по физкультуре и спорту. А с чиновниками разговор должен быть строгий…
— Вячеслав Александрович, недавно президент обозначил несколько национальных проектов. Проекта в области спорта предложено почему-то не было.
— Вы хотите знать, приоритетное направление спорт или нет. Росспорт разработал Федеральную целевую программу до 2015 года. На развитие физической культуры и спорта за десять лет должно быть направлено более 100 миллиардов рублей! Должно быть построено четыре с лишним тысячи спортивных объектов. Я уверен, что эта общенациональная программа совершенно поменяет ситуацию в стране. И в каком-то смысле это тоже национальный проект, к тому же президентский. Потому что без президента такой объем финансирования протащить бы не удалось. Нам просто повезло, что Владимир Владимирович сам спортсмен и прекрасно понимает роль и возможности спорта в решении множества социальных проблем.
А проблем море. Если посмотреть отчеты Министерства образования о здоровье детей, то можно прийти в ужас. Из тех, кто приходит в военкоматы, годным к службе признается один из десяти. Порог наркомании опустился до 12—13 лет. И без спорта ничего изменить невозможно. Есть четкая зависимость: подростки, занимающиеся спортом, не склонны к наркотикам. Анализ ситуации показывает: где губернаторы вкладывают больше средств в спортивную инфраструктуру, там меньше подростковая преступность, детская наркомания и т.д.
Очень важно и то, что талантливые дети из небогатых семей благодаря спорту могут иметь, может быть, единственный шанс получить хорошее образование, сделать хорошую карьеру.
— Программ у нас было очень много, только толку мало. Вы верите, что вашу программу удастся осуществить?
— Что-то уже делается. Например, после одного из президентских советов по спорту мы возродили спартакиады. Уже два раза проводили ее среди школьников страны. Миллионы мальчишек и девчонок уже втянуты в четырехэтапный процесс соревнований.
Но главное, конечно, это изменить преподавание физкультуры в школе. Сегодня только треть детей приходит на эти уроки. Они им неинтересны. Изменить все можно только через игровые виды спорта, формирование школьных команд и проведение соревнований — класс на класс, школа на школу. Команды эти должны иметь названия, логотипы.
— То есть вы хотите привить американскую систему на отечественную почву?
— Не так важно — американская система или нет. Главное, она работающая. Мы уже проводим эксперименты и добиваемся 100%-ной посещаемости той же физкультуры. Дети занимаются с азартом. Они уже понимают, что спорт — это модно, без спорта нельзя стать успешным человеком.
Но цепочка должна быть законченной. В программе развития физкультуры и спорта предусматривается и создание первоклассных спортивных баз в лучших вузах страны. Высшее образование так или иначе рано или поздно все-таки станет платным. И должна быть система грантов для тех, кто не может оплатить учебу, но может показать результат в студенческих командах. В той же Америке все университеты имеют команды по множеству видов спорта. И участники этих команд понимают, что спорт — это шанс получить образование. Этим шансом необходимо воспользоваться; учеба все-таки важнее. Баланс “тренировки—занятия” поэтому не нарушается. То же самое надо сделать и нам.
— Что мешает?
— Когда говоришь на уровне министров, то тебя все понимают, поддерживают. Но как только спускаешься уровнем ниже — возникают проблемы. Это и естественный для образовательных систем консерватизм. И нежелание рисковать.
Сегодня мы имеем 13 высших учебных заведений, где готовят учителей физкультуры. Но 90% выпускников уходят в другие места. И их несправедливо в чем-то обвинять. Ведь у всех давным-давно сложился стереотип, будто учителя физкультуры — учителя “второго сорта”. Не уверен, кстати, что без специальных усилий удастся изменить это отношение даже при реализации президентского общенационального образовательного проекта.
Во всем мире детский тренер — уважаемый человек. Он имеет совсем другой статус, чем у нас. И добиться изменений в России — одна из целей федеральной программы.
— Вячеслав Александрович, помимо детского спорта ваше агентство отвечает и за спорт высших достижений. И не задать вам вопросы “про это” просто невозможно. Не секрет трения Росспорта и Национального олимпийского комитета и некоторых федераций. В чем дело?
— Ответ довольно прост. Сегодня весь спорт существует за счет консолидированного государственного бюджета. За что-то отвечает федеральный бюджет, за что-то — местные бюджеты. И ни одна федерация не может без этих средств провести самое маленькое соревнование. Даже футбол, например, процентов на 90 живет за госсчет. Тренеры, спортсмены, судьи — все получают зарплаты, стипендии прежде всего от государства. Но распределяются эти потоки только по заявкам федераций.
В свое время у нас была отличная спортивная организация. Мы зарабатывали больше всех медалей в мире. Но в 90-е годы все рухнуло. И зачастую власть в федерациях захватывали люди, которые попросту хотели их приватизировать. Возьмем какую-нибудь абстрактную организацию по “прыжкам в сторону”. Естественно, ее руководство хочет получать деньги от государства и не отвечать за результат. А статус общественной организации позволяет добиться этой райской жизни. Ведь на местах, даже где “прыжки в сторону” совсем не культивируются, можно создать региональные отделения. Протащить на управление своего человека, который на общем съезде будет голосовать как надо, и его голос будет ничуть не хуже, чем у остальных делегатов. А руководители наиболее провальных направлений с удовольствием проголосуют именно за того председателя Национального олимпийского комитета, который с них ничего не будет спрашивать.
Короче, за последние десять лет многие федерации превратились в своего рода “семьи” и “семеечки”. Связывает их круговая порука и желание заработать. И мириться с этим я не могу.
— Неужели все так запущено?
— Знаете, в спорте все просто. Если нет результата — нет работы. Одно дело, когда спортсмен выходит на старт, чтобы бороться за первое, второе, третье место. И совсем другое, когда он борется за двадцатое.
Вы хотите примеров? Вот недавно проиграл выборы в федерации спортивной гимнастики Аркаев, наш великий и замечательный тренер, главный тренер мужской и женской сборных, многолетний выводящий тренер, президент федерации и прочая, прочая, прочая. Так вот, за те лет двадцать, что он эту федерацию возглавлял, около 500 обычных тренеров уехали за границу. И не за сытой жизнью, а потому, что не было никакой возможности работать. Узурпация была полной, пробиться было невозможно. Сейчас они работают против нас. Десятки зарубежных команд возглавляют наши специалисты. Но не об этом хочу сказать. Что меня действительно поразило, что “наше все” во время последней Олимпиады имел еще контракт с греческой сборной. Лично меня просто потрясло, что главный “бог” спортивной гимнастики вывез нашу команду за три недели до старта, чтобы иметь время подготовить греческого чемпиона (кстати, первого за всю историю спорта). А что наши за эти три недели в Афинах перегорают до старта, выходит, не очень его волновало.
Теперь Аркаев не председатель федерации, а “всего лишь” главный советник в Олимпийском комитете России. То есть нашел себе позицию. Понятно, у него опыт. Но, по мнению некоторых, плохой не он, а я, который добивался переизбрания “великого специалиста”. Мол, задача агентства давать деньги и создавать условия. А спрашивать федерации будут с себя сами.
Хочу заметить, я тоже знаю, что такое тренерская работа. Во-первых, ты подписываешь контракт на время, а не на всю жизнь. Во-вторых, если нет результата, должен уйти раньше срока, а не болтать о том, что национальная команда — это достояние страны.
— Чтобы убрать Колоскова, пришлось вмешиваться на самом высшем уровне. Но президент же не может следить за жизнью каждой федерации...
— Ситуация непростая. Вот, например, Саша Попов при всей своей популярности, возможностях и т.д. не сумел победить на выборах своего многоопытного конкурента. Притом что результатов в плавании у нас нет и не будет, это уже понятно. Про хоккей даже говорить не хочу. Посмотрите, все энхаэловцы уехали! Это же о чем-то говорит! Дацюку в России предлагали 5 миллионов, а он едет за 3,9, зная, что 50% отдаст в налоги. Профессионалы хотят играть в хоккей и футбол без продажных судей, договорных матчей. И то, что здесь они не верят в возможные улучшения, — по факту приговор федерации.
— Что же делать?
— Когда я пришел, мне оставалось два года до Афинских игр. Времени уже не было, я собрал все федерации и сказал: я ваш помощник, я постараюсь создать всяческие условия для подготовки. И ни от одной федерации за двухлетний период претензий не было: финансирование, экипировка, поездки, сборы, тренировки — сделали действительно что могли. Более того, в России создана уникальная система олимпийских поощрений. Любой олимпийский чемпион, завоевавший “золото” для России, может получить от 150 до 250 тысяч долларов. Это касается всех: будь ты чемпион по пинг-понгу, футболу или гимнастике. Во многих регионах удалось провести местные законы о пожизненной пенсии для олимпиоников.
Но теперь, после аврала, я не устаю повторять: нельзя, чтобы давали деньги одни, а контролировали работу другие. В нынешней системе вовсе невозможно прописать ответственность. То есть государство должно то, то и вон то, а что должны федерации, НОК — непонятно.
Причем иногда доходит до замкнутого круга. Федерация нам говорит: мы хотим обязательно провести сбор там-то и там-то. Иначе-де подготовка сорвется. И мы вынуждены на это идти, ведь, если результатов не будет, виноватыми будем мы. И пока сам не съездишь, ты же не знаешь, на что тратятся деньги. Я, когда к штангистам на базу добрался, чуть не обомлел — почти сарай.
Мы увеличиваем траты на врачей, лекарства, но есть сигналы, что спортсменов заставляют расписываться в пустых ведомостях о получении медицинских средств, чтобы потом дописать в эти ведомости еще что-то.
Принципиальный выход может быть только один: убрать в спорте разные центры власти. Убрать разнонаправленность. Разбить круговую поруку, при которой руководители самых провальных федераций создают этакий симбиоз с руководством Национального олимпийского комитета — чтобы помогать друг другу выжить. Должна быть вертикаль власти.
— То есть вы хотите не только возглавить агентство, но стать на место Леонида Тягачева?
— Да почему я? Может, под Тягачевым всех объединят. Может, найдут кого-нибудь еще. Я говорю в принципе. Так сделано везде, где хотят добиться прорыва. Сейчас интенсивнее всего к Олимпийским играм готовятся в Китае. Там ставятся самые амбициозные задачи — на Пекинских играх 2008 года китайская сборная должна обойти по количеству медалей американцев. Министр и руководитель НОКа в Китае — одно лицо. В некоторых странах, например в Азербайджане, глава государства руководит олимпийским комитетом. В США исторически сложилась другая система — там вообще нет министра, и за подготовку отвечает руководитель олимпийского комитета. Но за последние годы на этой должности сменилось аж трое функционеров. Как только возникает малейшее подозрение в финансовой нечистоплотности, конгресс предлагает ему уйти по собственному желанию. Во Франции в спорте есть и министр, и руководитель олимпийского комитета. Но решает все один человек. Я не утверждаю, что концентрация усилий и ресурсов необходима нам навсегда. Но сейчас, когда прорыв еще возможен и когда его ждут наши люди, такая концентрация необходима. Короче, нужна вертикаль власти. Иначе перед съездами НОКа “агитировать” делегатов, за кого голосовать, неизбежно будут люди с криминальным душком.
— Что нас ждет в Турине?
— Мы должны понимать, что конкурентоспособны в трех с половиной видах спорта: лыжах, биатлоне, фигурном катании и в какой-то степени хоккее. Помню, как несколько лет назад, будучи главным тренером олимпийской команды по хоккею, я зашел во время игр в штаб, там сидело пять вице-президентов НОКа. Я спрашиваю: как у нас с шорт-треком? Они отвечают: никак. Это, мол, азиаты придумали вид для себя. Они в нем и соревнуются. Не наше, мол, дело такими глупостями заниматься. А ведь шорт-трек — это десять комплектов медалей!
— Вячеслав Александрович, недавно министры спорта приезжали в Москву. Как они оценили то, что делается у нас?
— Эта конференция далась нам непросто. Ее пришлось переносить. Сначала мы думали собраться накануне сингапурской сессии Международного олимпийского комитета, где выбиралась столица Игр 2012 года. Мы получили информацию, что комитет по этике МОКа может использовать сам факт конференции спортивных министров в Москве как аргумент против нашей заявки. Но когда я попросил все перенести, реакция была жесткой — люди-то занятые. Тем не менее все нашли время. К нам приехали 27 министров со всего мира. И, если говорить честно, они обалдели от того, что мы собираемся добиться. Обсуждали массу тем. Супердоклад сделал министр из Израиля. Как они с помощью пляжного волейбола пытаются побороть взаимную ненависть евреев и палестинцев. Спорт как посол мира — сейчас эта тема вообще самая популярная. И скажу без преувеличения: в Восточной Европе и Азии именно Россия законодатель моды. Всеобщий восторг вызвала наша допинг-лаборатория...
— Но ее же постоянно критикуют...
— Пускай те, кто критикует, хотя бы раз в нее заехали, так, из любопытства. На чемпионате по легкой атлетике из 500 взятых проб 100 пришлось на нашу сборную. И хотя проколов не было — что тоже говорит о качестве лаборатории, естественно, — любого спортсмена сбивает, когда перед стартом его хватают за руку и ведут сдавать мочу...
— С кем так было?
— Например, с Олимпиадой Ивановой. Так вот, если бы мы внутри страны не делали громких, но безответственных заявлений, то у нас и за границей было бы меньше проблем.
