Ольга Богуславская
Публикаций: 662
Обозреватель при секретариате
Ситуация из ряда вон выходящая. Никакие уменьшительные суффиксы не смягчат значение этих слов. Ситуация такая, когда нужно немедленно принять решение. Правильное решение. Потому что иначе умрет 18-летняя девушка. А она должна жить. И сейчас ее жизнь зависит от росчерка пера, от визы чиновника Министерства здравоохранения на мольбе о помощи.
1 ноября этого года в нашей газете был опубликован материал “Трехгрошовые опера”. Речь в нем шла о Фарите Харисовиче Муламбетове. Этот человек большую часть своей жизни провел в местах лишения свободы. После отбытия очередного срока он приехал в Москву, где его приютили родственники человека, с которым он познакомился в колонии. Эти люди поселили его в своей маленькой двухкомнатной квартире, кормили его тем, что ели сами, и всячески старались поддержать. Потому что видели, что Фарит всей душой стремится к нормальной, обычной человеческой жизни. Муламбетов не сидел сложа руки. Вскоре после возвращения из колонии он пошел в ближайшую школу, бесплатно помог благоустроить территорию и гордился тем, что ему предложили постоянную работу в этой школе.
Москвичи за свои деньги кормят сотни бездомных. И не всегда мужья и жены этих альтруистов относятся к их деятельности с пониманием. А например, дома у Анны Федотовой жили, мылись и стирались бомжи. Ей удалось вернуть к нормальной жизни нескольких сбившихся с пути людей. Хочу рассказать одну историю, хотя наперед знаю, что многие будут яростно возражать. Но это нормально. Это значит, что жизнь кипит. К тому же я и сама не разобралась: может, спор — это как раз то, чего не хватает, чтобы понять и правильно поступить. А может, не хватает другого.
Мне было трудно писать, а вам будет трудно читать. Но убийство ребенка — событие, и по божеским, и по человеческим законам обязывающее к немедленному, и главное, адекватному ответу. А как ответить убийце?
Семилетний Витя Булачев умер во время прогулки 30 октября. Его последним желанием было манго, а последнее слово, которое он произнес: “домой…” Его мама, Кристина Булачева, которая отчаянно сражалась с болезнью таявшего на глазах ребенка, думает, что он почувствовал, что уходит. Она увидела, как он сомкнул веки и откинулся на спинку коляски, но ей показалось, что Витя уснул. Они еще долго гуляли по парку, а потом пошли в церковь. На обратном пути стали его будить и поняли, что он умер.
Не сегодня-завтра в Российской детской клинической больнице разразится катастрофа. Под угрозой оказались детские жизни. Сейчас журналистам предоставлена возможность ее предотвратить. Но только сегодня. Завтра может быть уже поздно.
Наверное, Черемушкинской межрайонной прокуратуре понравилось читать про себя заметки в “Московском комсомольце”. Мы уже рассказывали о гибели двух одноклассниц — Ульяны Князевой и Екатерины Золкиной. История гибели этих девушек покрыта мраком. Прошло 14 месяцев, а следствие так и не пожелало разобраться в том, что произошло с девушками. Значит, попробуем мы.
В XIX веке такое случалось часто. А вот в XXI веке кажется, что этого не может быть. Приютить зэка? В наших хрущевских квартирах? Нема дурных. Однако, оказывается, бывают исключения… Получаю я письмо. Короткое, всего полтора десятка строчек. Я его прочла раз, другой, подумала, что неправильно поняла, позвонила по указанному телефону, и вот что выяснилось.
Одно из самых ярких воспоминаний юности — очерк Булата Окуджавы о докторе Гаазе. Кажется, он был опубликован в “Новом мире”. В переплетной мастерской вырванные из журнала страницы за пятьдесят копеек преобразили в тоненькую книжицу. Я носила ее сначала в школьном портфеле, а потом в сумке. В конце концов она почти истлела, но в памяти осталась ярко-зеленой, как еловая ветка. “Тюремный доктор” Федор Петрович Гааз умер в 1853 году, а спустя полтора столетия человек, просидевший полжизни в тюрьме, рассказал мне, что слышал про этого доктора во Владимирском централе. Правда, моему собеседнику показалось, что Федор Петрович работал в больнице при “Матросской Тишине” и вроде бы до сих пор жив. Что ж, может, это правда. Наверняка жив, просто теперь он работает в другом месте.
Заблудиться в лесу страшно, даже очень. Но есть, оказывается, испытание и похуже. Это когда ты живешь в огромном городе и в один прекрасный день вдруг понимаешь, что все вокруг — охотники. То есть людей много, а страшно, как в лесу.
По стечению обстоятельств третье заседание прошло в тот день, когда все телевизионные каналы транслировали выступление министра внутренних дел России Рашида Нургалиева. Министр с плохо скрытым раздражением говорил о том, что ситуация на отечественных дорогах уже давно вышла из-под контроля. Что количество погибших под колесами трезвых и пьяных водителей поражает воображение. И вот настал тот час, когда с этой проблемой надо что-то делать.
Вот оно что. Мучительно силюсь определить главное, то, что нельзя не сказать, — и не могу. Нельзя убивать людей? Да, нельзя, но ведь убийства не было. А что же было? Случайность, роковая случайность. Стоп. Вот тут начинает нестерпимо болеть. И не потому, что роковая, и не потому, что случайность. А потому, что это неправда. Случайность — это когда никто не мог предвидеть, знать заранее. А тут все наоборот. Заранее известно, что у пешеходного перехода водитель обязан сбросить скорость. Потому что если не сбросит — может не успеть остановиться. А если не остановится — собьет пешехода. Выходит, убийство? Попробуйте сами найти правильное слово. Но вот что известно точно: 2 июня 2005 года на Преображенской набережной погибли три человека.
Аурелия Кротова умерла 10 июля. Ей было 16 лет, и она мужественно боролась за жизнь. А мужество на эту борьбу требовалось немалое. Ведь за пределами клиники мало кто знает, какую боль ежедневно приходится преодолевать людям, которых лечат от рака. Лечение это так же трудно переносить, как саму болезнь. Но Аурелия была готова на все, потому что жизнь стоит того, а она это уже знала.
Старинная пословица гласит: где добрые судьи поведутся, там и ябедники переведутся. К ябедникам принято относить и журналистов. Выходит, если следствие и суд ведутся честно, журналисту там делать нечего. С этим я согласна. Поэтому, пытаясь разобраться в истории исчезновения Натальи Фокиной, позвонила следователю Симоновской прокуратуры Ирине Петуховой…
Если бы вы знали, что чувствует человек, когда он пьет кофе в редакционном буфете и знает, что в эту минуту освобождают из-под стражи героя его очерка. Морги, подвалы и бессонницы тают в небе, как будто их и не было. Можно начинать с начала. Но если бы вы знали, что чувствует тот же человек, когда невиновный продолжает гнить в колонии, а виновный едет по городу на своем новеньком автомобильчике, кушает мороженое и заворачивает в газету с судебным очерком вещдоки, которые так и не были найдены…
Мария Лукинична Горбунова родилась в 1906 году. Ей сто лет. Последние пять она лежит, не вставая. Причем еще не так давно она лежала на своей кровати в собственной квартире, а теперь она лежит на чужой кровати в чужом доме.
Мы сидим за столом и едим вешенки в сметане. На десерт печеные яблоки. У нас пир. А рядом на узенькой кушетке расположился Миша. Он сияет. И это сияние обжигает как расплавленная лава. Как сказал редакционный водитель Саша, который помог выбрать в магазине и подключить телевизор — тот самый, что теперь, не отрываясь, смотрит Миша, — “сегодня мы восстанавливаем справедливость. Сегодня у нас хороший день”. День действительно хороший. Но почему так грустно? Мы с Мишиной бабушкой обмениваемся взглядами и продолжаем обсуждать, как готовить вешенки.
Сегодня, девятого июня, в Красногорском городском суде начинается слушание дела по обвинению Сергея Насыровича Тазикаева, который нарушил Правила дорожного движения, в результате чего погиб подросток. На российских дорогах ежегодно погибает свыше тридцати тысяч человек. Суды завалены “дорожными” делами. Но дело по обвинению Тазикаева смело можно назвать из ряда вон выходящим. Потому что обвиняемый — начальник криминальной милиции Красногорского УВД. И не только поэтому…
“Скорая помощь попавшим в беду” снова в пути. “МК” продолжает рассказывать о людях, оказавшихся в сложной ситуации, и о тех, кто взялся им помочь.
Наверное, многие ловили себя на мысли, которая давно смущает меня. Это только кажется, что большой город — такой, каким видится из окна автобуса, машины или когда не торопясь идешь по главной улице. Вот, скажем, Москва. Сияющий огнями город, витрины которого ломятся от товаров, а на улицах — хорошо одетые люди, дорогие машины, многоэтажные дома. На самом же деле каждый из нас живет в своем собственном городе. И для кого-то — это веселая столица с роскошными магазинами, для кого-то — город с прекрасными вузами и библиотеками, а для кого-то — скопление сытых и безразличных людей, несущихся по своим делам…
Наполеон нередко повторял слова, сказанные великим французским философом: как правило, женщина или намного лучше, или намного хуже мужчины. Наполеон знал толк в женщинах. И жизнь неустанно подтверждает справедливость его любимой сентенции.
Когда раздаются первые звуки вальса «На прекрасном голубом Дунае», кажется, что его написал сам Бог. А если не сам, то непременно небожитель. И как всегда, именно женщины первыми оценили дарование Иоганна Штрауса.
...Таких историй, к сожалению, бесчисленное множество. Про все рассказать невозможно. Но можно оглядеться вокруг и увидеть, кто поблизости терпит бедствие. Наверное, каждый из нас может немного помочь ближнему. Ближнему в прямом смысле слова. К тому же не всегда нужно помогать деньгами. Остальное вы и сами знаете…
История гибели Ульяны Князевой и Кати Золкиной заинтересовала многие средства массовой информации. Одна газета в каждом номере печатала результаты “журналистского расследования”. Один шоумен продемонстрировал в студии убитых горем родителей и специалистов-психологов, которые с важным видом рассуждали о том, почему подростки кончают жизнь самоубийством.А потом появились новые темы для журналистских расследований, и об этой истории забыли. Впопыхах так и не выяснив, как на самом деле погибли Уля и Катя.
История, которую я собираюсь рассказать, произошла в Москве летом прошлого года. Она стара как мир и свежа как майская роза. Иными словами — классика. Итак, в феврале 2005 года умер Анатолий Николаевич Даурский. Полагаю, большая часть населения России и бывших республик СССР знакома с Даурским. Точнее, с продукцией фабрики, которую он возглавлял. Называется она “Красный Октябрь” и производит конфеты, знакомые нам с детства.
Несколько дней назад в редакцию пришло письмо, которое вы сейчас прочтете, правда, не полностью — мы выбрали главное: “Здравствуйте, господа! Приношу свои извинения на тот случай, если мое письмо покажется слишком резким или кого-то оскорбит… Рубрика “Соломинка” повергает меня в шок.
Очень трудно ходить по земле, покрытой не травкой и цветочками, а мышеловками. Вышел из дому и мучительно вглядываешься: где? Но очень хочется пройтись по траве. Поэтому взрослые то и дело оступаются, а о подростках и говорить нечего. Откуда же взялись эти чертовы мышеловки? Не сами же выросли, кто-то ведь их смастерил…