Авторы

Кровь и кисель

— Это было под Кожевней. Когда пробивались к России. К границе… Пацаны поняли, что их сейчас убьют. И начали друг друга называть по именам. Перед смертью. Они до этого только позывные знали… — И их убили? — Многих… Много имен уже не узнать. Убили одного, другой его закопал, а потом и его накрыло. Это привычное дело. Почти никого нет из тех, кто начинал. Все мои друзья настоящие… их всех убили…

Как государство обижает детей и тех, кого обижать нельзя

Мальчишки и девчонки, а также их родители! Я опять о веселии на Руси, где жить хорошо точно не детям и их родителям. Если это, конечно, не какой-то специальный родитель, у которого карапуз на Geländewagen рассекает мир с тем же наглым наивом, что и в колясочке Maclaren.

Рана распри

Очередная Государственная дума начинает свою работу в очередную годовщину событий, без которых ее бы не было.

Байкал как зеркало наших бед

— Табу. Запрет. Молчок, — пожилой лама-бурят протянул тарелку, на которой дымятся душистые пельмени — позы, похожие на белые розы. — Молчат про него все. А его губят. Но за этим большие деньги. Деньгами всем языки связали. А его не будет — и нас нет.

Пессимизация всей страны

В пьесе «Баня» Владимира Маяковского есть такой персонаж — Оптимистенко, большой чиновник, который встает на пути у всех обратившихся в госучреждение.

Живой отжим

На днях в Барнауле, где шли Шукшинские дни, ко мне обратилась молодая заплаканная женщина с шукшинским вопросом: «Что с нами происходит?»