Владимир Соловьев
Публикаций: 0
Почему не воспользоваться годовщиной — 15 лет, как его не стало, чтобы рассказать о человеке, который несколькими своими пьесами определил целую эпоху в истории русского театра? Нет, не Розов, не Радзинский, не Рощин, а именно Александр Володин, с его «Фабричной девчонкой», «Пятью вечерами», «Старшей сестрой» и «Назначением», заполнил тот вакуум, который образовался со смертью Евгения Шварца, а после Володина, хоть и при его еще жизни, в театр пришли Александр Вампилов и Людмила Петрушевская.
Ну разве не парадокс — в то время как наш Минобраз подумывает, не изъять ли «Войну и мир» из школьной программы, на Бродвее состоялась премьера мюзикла по этому роману. Аншлаги, восторги в прессе, бум! И так совпало, что как раз в это время американы избрали нового президента, и забрезжила оттепель между нашими странами. Бродвейский спектакль — первая ласточка? Об электропоп-опере «Наташа, Пьер и великая комета 1812 года» — специально для «МК» писатель и политолог Владимир Соловьев.
Даже если Джаред Кушнер, этот теневой, закулисный игрок, выковавший победу избранного президента, и пожелает вернуться из политики обратно в свой весьма успешный девелоперский и издательский бизнес, ему это не позволят ни его триумфальный тесть Дональд Трамп, ни его энергичная и амбициозная жена-перфекционистка Иванка Трамп.
Трампу все косточки перемыты во время изнурительного избирательного марафона — пора теперь присмотреться к его ближнему политическому окружению, которое через два месяца займет ключевые посты в его правительстве, — к его великолепной семерке или даже, пользуясь опять-таки киношной подсказкой, к одиннадцати с «Оушеном»-Трампом во главе.
Дональд Трамп станет новым, 45-м президентом США — он победил Хиллари Клинтон. Кто кому противостоял на этих выбора? Дональд Трамп и Хиллари Клинтон? Как бы не так! Пусть они и не пешки в этой игре, но и не главные фигуранты у шахматной доски истории. То есть фигуры - да, но не игроки. А с шахматных фигур что взять – они не умеют играть в шахматы. Как лебеди – танцевать.
Чума на оба ваших дома? Грубо говоря, прежде я тоже так думал, профессионально, как политолог, следя за оголтелой — все средства хороши — борьбой двух претендентов на белодомовский престол: ни один особых симпатий у меня не вызывал, как и у большинства американцев. На моем веку в стране моего нынешнего обитания, натурализованным и законопослушным гражданином которой являюсь, это уже — считаю по високосным годам — десятые выборы, а ничего подобного не припомню.
Пусть Дональд Трамп опять стал отставать от Хиллари Клинтон, но рекордные по числу зрителей/слушателей (100 миллионов!) президентские дебаты у нас тут, на Лонг-Айленде, в университете Хофстра, в получасе езды от моего дома, стали блокбастером исключительно благодаря участию в них Трампа — политического парвеню, самозванца и скандалиста, который, словами поэта, привлек к себе любовь пространства, услышал будущего зов.
Чудеса в решете. Мой 19-летний внук Лео Соловьев из Ситки, бывшей столицы русской Аляски, — из молодых да ранних: пропускает семестр в колледже по причине чрезвычайной занятости в избирательной кампании Хиллари Клинтон в Пенсильвании, хотя изначально, как и большинство американской молодежи, болел за ее соперника, социалиста с человеческим лицом Берни Сандерса, но тот сошел с дистанции и сам теперь ее пиарит. А что ему остается?
У моего любимого Моэма — у него я выучился мастерству плести сюжет в малой прозе — есть злой, хулиганский и несправедливый роман «Пироги и пиво, или Скелет в шкафу», в осмеянном герое которого читатель легко узнавал — пусть и не один в один — британского классика Томаса Гарди. Лично для меня это антижитие послужило примером, когда я сочинял свой бесстрашный заветно-запретный роман «Post mortem» о Бродском: писать о литературных випах без оглядки и оторопи — с любовью и с беспощадностью.
Непризнанный и нереализованный на родине. Напечатавший в престижнейшем «Ньюйоркере» рассказов больше, чем какой-нибудь американский писатель. Умевший жить широко, но постоянно нуждавшийся. Тонкий стилист, но сведенный до уровня анекдота. Все это — Сергей Довлатов, которому 3 сентября исполнилось бы всего 75.
Наш постоянный автор, известный русско-американский журналист и литературовед Владимир Соловьев, чьи книги о Бродском и Довлатове стали бестселлерами, вспоминает о Фазиле Искандере на девять дней его кончины.
Папа Франциск пригласил на ватиканскую встречу по экономике и экологии одного из кандидатов в кандидаты в американские президенты. Ну, само собой, не Дональда Трампа, по которому Папа прошелся недобрым словом на мексиканско-американской границе и даже усомнился в его христианстве по причине его призывов отгородиться от Мексики еще более неприступной стеной, чем та, что есть.
Пусть так, телега впереди лошади: начну с фразы, которой должен был кончить эту статью и ради которой ее затеял. Молчаливое большинство белой Америки обрело, наконец, свой голос – у них теперь есть глашатай, как Аарон у Моисея: Дональд Трамп, как лично к нему ни относись. Великий Немой заговорил – и все благодаря этому миллиардеру, эксцентрику, хулигану, скандалисту и возмутителю спокойствия.
Уж сколько я живу в Америке — со времен худшего, на мой взгляд, президента Джимми Картера, — а такого не припомню, хоть занимаюсь политоложеством на регулярной основе, публикуя в здешних изданиях свою аналитическую актуалку. Судите сами: борьба за Белый дом в самом разгаре, а среди фаворитов у республиканцев и демократов — не истеблишментные кандидаты, выдвинутые и одобренные партократией, а по человеку со стороны. По-нашему, две белые вороны.