— Ну как ощущаете себя в новом качестве?
— Привет, очень рад тебя слышать, — бурно начинает маэстро, — узнал о “народном” только в Монреале: сейчас еду с концертами по Америке — был в Торонто, завтра — Ванкувер, Сан-Франциско, вернусь в Москву только 17-го на концерт с Плетневым. Это всего одна ночь на родине — потом еду на сольник в Париж, в театр Шанз-Элизе. Насчет звания скажу то же, что говорил на вручении мне Госпремии: быть оцененным у себя в стране — огромная честь. И это не пустой звук. Часто слышу то тут, то там: “вот, дескать, зачем звания, всё это пережиток советских времен”, на концерт идут на имя, а не на звание. Нет, и звание в России важно, это некий статус, подтверждающий, что я не случайный в музыке человек, что 18 лет жизни отдал только на обучение, что постоянно концертирую по стране — и в культурных столицах, и в глубинке, нет городов, где бы я не был, в иных выступая уже по 25-му разу! Так что много хороших традиций осталось от СССР, я вот человек еще не пожилой, но ностальгирую, столько было приятного…
— А что конкретно было хорошего?
— Скажем, замечательная система распределения, которой ныне нет и в помине. Сейчас человек, закончивший консерваторию, оказывается на улице, никому не нужный. Вынужден идти в переход или в кабак, а часто вообще завязывает с профессией. Раньше же тебя четко трудоустраивали. Так что, возвращаясь к званию, считаю это доброй традицией, дорожу им и обязуюсь по-прежнему держать высокую планку…
— Ходил слух о возможном дирижерстве…
— Не знаю, кто и зачем эти слухи распространяет. Я в одиночном плавании, никем и ничем не руковожу, подчеркиваю, к счастью. Никакой дирижерской карьеры делать не собираюсь. У меня и без того, вы знаете, пять фестивалей плюс фонд “Новые имена”, поверьте, забот хватает…
— Это же вопрос личности и лидера в искусстве. Ведь как сложилось в драмтеатре: стоит та же Маяковка, и на нее — позор — ищут худрука! Нет людей!
— В театрах творится черт знает что. Маяковка — моя любимая еще со времен Гончарова, очень за нее переживаю. Особенно сейчас, после ухода Лазарева. С каждым разом, когда умирают такие люди (Козаков, Гурченко), образуется ничем не восполнимая пустота… Правда, если мы говорим о нашем цехе — исполнителях, здесь ситуация пока замечательная — ярких людей много. Другое дело, дирижеры или композиторы: тут начинаются серьезные пробелы. И нашим мэтрам-дирижерам обязательно надо думать о своей смене: 40-летних мало, их надо взращивать…
— В России не только в этом проблема — катастрофически мало залов…
— Их просто нет. Вот только с концерта в Торонто — роскошная акустика, удивительный рояль, это ж какое счастье! А у нас? БЗК, Концертный зал Мариинки, где еще? Надеюсь, что благодаря распоряжению президента будет построен новый концертный зал в Иркутске. Весьма запущенная история, надеюсь, дело сдвинется с мертвой точки. Для меня это дело чести. И вот там-то акустика будет замечательная, обещаю. Вообще надо заняться акустикой залов по стране. Буду над этим работать! Повторяю: я очень люблю Россию, никуда уезжать отсюда не собираюсь, 9 дней уже в Америке и чувствую, что очень скучаю, жду с нетерпением этой одной ночи в Москве 17 мая, что выпала между гастролями по миру…
