1. Открытие после ремонта Большого зала консерватории: эскалаторы.
— Огромное упущение, — начинает маэстро, — в том, что в БЗК очень высокие лестницы, а концерты, извините, посещает множество пожилых людей. Если не сказать большинство. Ну и почему бы не поставить нормальные эскалаторы, чтоб было легче забираться на ярусы? Мысль-то напрашивается!
— Все бы завопили, что это антиисторически!
— Нет уж, исторически нас интересует только акустика, которая, по счастью, не ухудшилась. А все, что за пределами, должно быть комфортно. Вот, скажем, ликвидировали курилку в партере. Я некурящий, но нельзя все доводить до абсурда — у нас масса людей, которым это необходимо в антракте.
2. Увольнение Стадлера с поста ректора питерской консерватории: разделение полномочий на худрука и директора.
— Стадлер — уважаемый музыкант. Но творческие люди, попав на должность, ничего не смыслят в документообороте и могут «подмахнуть» в потоке бумаг что угодно. Поэтому очень сомневаюсь, что ректору творческой организации надо давать право финансовой подписи. Пусть оно остается за коммерческим директором. Если придет кто то, кого мы не знаем, и в его руках окажутся огромные финансы (тем более в таком деле, как ремонт, где проверить смету практически невозможно), — это лишний раз просто оттолкнет людей от почтенного заведения, от музыки…
3. Возможное слияние гнесинских колледжа и академии: высшая математика.
— Тут главное — целевая установка. В чем сила той же Гнесинской академии? В том, что это как бы контр-консерватория: МГК — более академична по части принципов преподавания, Гнесинка — всегда демократична, «ревизионна». И я боюсь, что, если колледж с академией смешать, получится усредненное нечто, из которого такие фигуры, как Женя Кисин, уже не возникнут. Прежде надо пустить специалистов по оргпланированию, понять — эти структуры вообще стыкуются или нет? И что стоит за слиянием? В академии у профессоров мало часов, что ли, что они ищут новый источник? Вон вузы выпускают массу композиторов, что приводит к снижению ставок. Люди пишут очень плохую музыку — зато за копейки.
4. Конкурс Чайковского: кто забил гол?
— Конкурс потерял свое изначальное лицо. Он начинался в те времена, когда был жив Шостакович и современная музыка исполнялась всеми мощными солистами — Рихтером, Коганом, Ростроповичем, Ойстрахом. Понимаете разницу — они жили совсем в другой музыкальной среде, среде новых, свежих музыкальных идей, ритмов, интонаций! Эти интонации они вкладывали в старые произведения, которые от этого начинали жить абсолютно иной жизнью. Клиберн не отличается выдающимся пианизмом, но он был на 100% шестидесятником, со всеми романтическими вытекающими…
— А теперь композиторы и исполнители разделились на два лагеря.
— Прошу заметить — взаимно блокирующих лагеря. Солисты не играют современную музыку, потому что за нее надо платить. Им удобнее брать классику на халяву. А нет новой музыки — и классика стала мертвым музеем. Исполнители превратились в гидов, которые иногда неплохо ведут экскурсии, но все равно их суть уже спортивная. Вот я был на каком-то туре конкурса Чайковского. Увлекательное конно-спортивное состязание. Играли четыре концерта Моцарта четыре разных музыканта. И (!) не было допущено ни одной ошибки. Но это была не музыка. Заразительный матч, турнир! В зале сидели болельщики, они спорили с жюри — был (у Лубянцева. — Я.С.) гол или не было, кто там забил рукой… Что ж, раз мы идем по этому пути, надо быть до конца честными и вводить допинг-контроль. Потому что у солистов есть свои уловки, мобилизующие все их силы на короткий момент.
5. Увольнение Аркадьева с поста дирижера Тихоокеанского оркестра: обаятельный тоталитаризм.
— Здесь вопрос не в Аркадьеве, а в том, почему губернатор небедного региона не находит средств, чтобы поднять свой единственный оркестр. Не надо стесняться называть вещи своими именами: наша страна как была тоталитарной, так и остается. Причем тоталитарна она по ментальности, не социальным признакам — можно нарисовать любую конституцию. Поэтому все зависит от первых лиц. Но сегодня первые лица считают главной экономику. Что есть заблуждение. Потому что экономика, которая делается бескультурными людьми, — это переработка ценных товаров в бездарные поделки. Николай I просто ходил на премьеры в оперу, Сталин 16 раз смотрел «Дни Турбиных» враждебного ему Булгакова… Увы, руководители считают, что художниками либо надо управлять тире сажать, либо их не замечать. Я бы выбрал первый путь. Потому что для художника диалог с властью заложен в его природе. Он должен идти на этот риск. А сегодня художника просто сдвигают с дороги, как старый диван…
