В принципе, нет ничего такого ужасного в том, что перед департаментом может стоять задача тотальной или частичной ротации кадров. Смены курса, омоложения, осовременивания — чудесно. Удивляет другое — как все это делается. Почему б того же Яшина или Лысенко не уволить в конце сезона, заранее как-то предупредив, по-человечески подготовив? Или люди, проработавшие десятки лет в театральной сфере, не достойны минимального к себе уважения? Ни с кем лично г-н Капков (глава департамента) не встречается, в театры не приезжает, про реальные проблемы слушать не хочет (знакомые директора шушукаются между собой: «Он что, нас боится? Месяц назад его звали к себе — Германна все нет»). Отставки же следуют одна за другой, и... то ли еще будет.
Итак, вместо Лысенко временно исполняющим обязанности директора назначили Наталью Попович (председателя художественно-творческой коллегии), она также была сподвижницей Колобова в создании театра. Наталья Григорьевна, несмотря на разразившийся скандал, предельно спокойна в своих оценках:
— Нет, я не останусь директором — я творческий человек, — заявила она «МК», — на сей день есть две кандидатуры, вполне достойные, и Департамент культуры вместе с нами, разумеется, решает — кого из двух пригласить. Пока не могу вам сказать, кто это, 18 сентября у нас сбор труппы, на нем нового директора и представят...
— Это творческие люди или... административные?
— Скажем так, хорошее сочетание того и другого. С любым из них театр ожидает новый виток развития...
— А Лысенко?
— А что — Лысенко? Он неплохой хормейстер, дирижер... и если захочет, сможет и впредь работать в «Новой опере» в качестве, повторяю, дирижера. Но для этого он должен быть снова принят на работу новым директором. Если не захочет — пойдет преподавать в консерваторию, возглавит какой-нибудь хор... вон Тевлин умер...
— Он говорил про «месть Попович», намекая на вашу причастность к его отставке...
— Да ну... я не хочу никаких скандалов, перебранок и зла на него не держу: все понимаю, человек в таком состоянии, переживает...
— А что, как директор он был плох? А в мае, в июне это было очевидно?
— Конечно, было. Он творческий человек... не совсем здоровый.
— Простите, а чем он болен?
— Слово не буду называть, а то прицепится. Для всех все было очевидно давно. Вообще, надо спокойно относиться к административным перестановкам, на Западе это обычное дело, а у нас сразу скандалы...
Вторым номером звоним самому Сергею Лысенко, причем в этот самый момент его имя, регалии, фотография замечательным образом пропадают с сайта «Новой оперы»: это первый раз на моей памяти, когда компьютерная служба, несмотря на отпуска, сработала столь стремительно.
— Сергей Александрович, каковы ваши дальнейшие действия?
— Первое: подаю в суд на департамент.
— То есть это не эмоции, вы реально хотите это сделать?
— У меня есть все основания. Когда мне зачитывали приказ, никаких объяснений не было дано. Уволен, и ладно. А тут захожу на сайт департамента и с ужасом читаю, что там написано — «за многочисленные нарушения...». И это расходится по всем СМИ, вплоть до канала «Культура». Простите, у меня что, есть какие замечания, выговоры?
— Были проверки, обнаружившие растраты?
— Да какие растраты! Наш театр — один из ведущих в Москве по отчетности финансовой, налоговой, бухгалтерской... Что у меня, ревизия была? Что-то вскрылось нехорошее? Ни-че-го. Где претензии, покажите мне их! За 22 года ни одной!
— А сам Капков вас вызывал к себе?
— Нет, даже не знаю, как он выглядит. И не только со мной не встречался. Есть же совет директоров, который даже при Худякове (бывший глава Комитета по культуре Москвы) худо-бедно раз в два месяца собирался, пусть это совещательный орган, но мы задавали вопросы, ставили насущные проблемы... он даже не удосужился встретиться с советом директоров. 88 театров Москвы! Мне вчера звонит один директор: «Слушай, у тебя всегда была безупречная репутация, как это могло случиться?»
— А статистика посещаемости?
— Какая статистика! У меня 95% — средняя посещаемость! Это второй показатель после «Ленкома» по Москве.
— Ну а чем тогда вызвано их стремление убрать вас?
— Беспредел. На этот лакомый ухоженный кусочек в центре Москвы сразу после смерти Жени положили глаз высокого полета господа... Я ходил к Лужкову, он нас услышал, и театр оставили в покое. Не знаю, может, и сейчас у каких-то структур имеются виды, чтобы похерить театр и сделать что-то вроде, условно говоря, казино.
— Вы обижены на Попович? Все-таки отцы-основатели...
— Я не общаюсь с нею. На это есть причины. Моя отставка отчасти и ее рук дело. Потому что я вынужден был уволить ее близкого родственника за профнепригодность. Может, это ее месть... знаете, как у Пушкина, «решила побыть столбовою дворянкой». В последнее время мы не находили общего языка в творческих вещах.
— Но она говорит, что вы могли бы остаться в театре в качестве хормейстера...
— Спасибо, извините. Мне это и в департаменте говорили. Причем
— Нет наметок пока, куда бы могли пойти?
— Пока не думал. Некогда. Надо вещи собирать. Момент выбран удачно — все в отпусках... хотя уже шквал звонков — все в недоумении. Заслуженный артист, лауреат Госпремии, один из создателей «Новой оперы»... изгнан вон! Это Пушкин напишет «Евгения Онегина», получит Госпремию, а его выгонят за создание «Евгения Онегина»!..
