Урюпинская драма Пенелопы Крус
Так, Пенелопе Крус в конкурсной ленте итальянца Серджо Кастеллито «Дважды рожденный» играет, как примадонна урюпинской драмы — кричит, размахивает руками, закатывает глаза и подтверждает давнюю догадку о том, что артистка она, скажем так, средняя. А ансамбль блистательных британских актеров, приглашенных Дастином Хоффманом в фильм «Квартет» для своего режиссерского дебюта, увы, не дает основания считать, что в мировом кино появился новый выдающийся постановщик. Однако, не огорчения, сопутствующие каждому крупному кинофестивалю, определили «погоду» в Сан-Себастьяне. Наоборот, в ситуации кризиса кинематографа вообще и фестивального движения в частности, праздник на баскской земле продемонстрировал удивительную способность экранного искусства являть свое величие там и тогда, где и когда этого уже никто не ждет.
Драма кинофестиваля в Доностии (так звучит название курорта по-баскски) всегда заключалась в том, что Канны и Венеция забирали самое лучшее и самое скандальное. А синефилов привлекали в основном ретроспективы. В этом году ценители кино, как великого искусства концентрировались в главном фестивальном зале. Был хороший конкурс, и два лучших фильма получили два главных приза. Франсуа Озон, порой раздражавший претенциозностью своих попыток предстать современным Фассбиндером, снял ясный и простой фильм «В доме». Школа. Талантливый учитель литературы. Ученик, в котором вдруг просыпается писательский дар. Его приятель, семейную ситуацию которого юный автор описывает в своих домашних сочинениях, а педагог с удовольствием читает... Лента, которую вскоре увидят российские зрители, про то, что искусство важнее жизни, интереснее, увлекательнее. Но и — жестче, беспощаднее. «Золотая раковина» за лучший фильм и приз за лучший сценарий — абсолютно адекватная оценка работы Озона.
Фернандо Труэба, искусный испанский киностилист, сделал своего «Художника и натурщицу» совместно с французами. Действие фильма происходит в 1943 году на юге оккупированной Франции вблизи испанской границы. Очень старый скульптор случайно встречает прелестное юное создание — девчонку, бежавшую из лагеря беженцев во франкисткой Испании. Девушка становится моделью для его последнего скульптурного шедевра. «Художник и натурщица» — ярчайшее подтверждение классической формулы о том, что подлинное искусство всегда на полях сюжета. В этой черно-белой широкоэкранной ленте игры солнечных бликов и развевающееся платье героини, шелест листвы на ветру и колыхание травы на горных склонах значат и говорят больше, чем длинные монологи персонажей иных картин. Ветеран актерского цеха Жан Рошфор, которого мы помним еще по советско-французской ленте 1960 года «Леон Гаррос ищет друга», не говоря уже об «Анжелике», играет скульптора внешне очень скупо. Он почти ничего не говорит и даже мало двигается. Но — взгляды, движения рук и пальцев великолепны. Клаудиа Кардинале в роли жены и бывшей натурщицы так обворожительно несносна, что порой кажется, что она явилась в эту картину непосредственно после окончания съемок в «Леопарде» и «Восьми с половиной». Приз за лучшую режиссуру создателю «Художника и натурщицы» был вручен за тонкое чувство визуальной природы кинематографического искусства и умение передать это ощущение, в том числе, с помощью мастерской работы с артистами.
10 лет без нашего кино
В этом году исполнилось десять лет с того момента, как российское кино последний раз участвовало в конкурсе Сан-Себастьяна. Однако, было бы не совсем правильно утверждать, что России вообще не было в Доностии. Скорее, надо пожалеть об уровне и качестве ее присутствия. Еще до начала фестиваля всем гостям был разослан пресс-релиз, в котором извещалось о том, что сербский фильм «Клип», испанская премьера которого состоялась на фестивале, запрещен в России. Я не люблю картину Майи Милош и думаю, что порнографическая составляющая ее художественной структуры совершенно не оправдана. Но не считаю страшным, что российские зрители старше 18 лет на сеансах после 22 часов смогли бы увидеть, за что нынче в Роттердаме призы дают. Запретив ленту, наши министерские деятели заставили мировую кинообщественность говорить о Москве в тех же тонах, что о Тегеране и Пекине.
В программе «Новые режиссеры» был показан фильм Мигеля Анхела Хименеса, который назвался по-русски «Чайка». И это не было вариацией на темы Антона Павловича — синьор Хименес не так прост. Он напомнил нам, что «Чайка» — это позывные первой женщины-космонавта Валентины Терешковой. С хроникальных кадров ее полета, разговора с Хрущевым, выступления на съезде про женщин и коммунизм картина начинается. Лучше бы она ими и закончилась. То, что творится на экране потом, можно смотреть разве что по приговору суда. Картина снята с испано-грузинской копродукции. Хорошо, что грузинская сторона предоставила возможность натурных съемок, но когда хорошие грузинские артисты изображают казахов, говоря по-русски с характерным грузинским акцентом, называют друг друга Азылбеком и Айшой, становится как-то не по себе. А уж когда оператор не может снять столь кинематографичные степи, горы и долины, то хочется посоветовать «новому режиссеру» Хименесу посмотреть старых Озона и Труэбу. Или — совсем старого Коста-Гавраса, снявшего свой антибанкирский «Капитал» живо, ритмично, молодо и задорно. А то получается, что классики, поражавшие своими картинами тридцать и сорок лет назад, продолжают радовать нас новыми фильмами, а молодые режиссеры, приходящие им на смену, работают так, будто им далеко за восемьдесят. К руководству же прекрасного кинофестиваля в Сан-Себастьяне хотелось бы обратиться с такой примерно фразой: «Дорогие друзья! Российское кино переживает не лучшие времена. Но даже сейчас у нас найдется десяток фильмов новых режиссеров, показывать которые гораздо приличнее, чем демонстрировать «Чайку».
