Россию в конкурсе представлял фильм Василия Сигарева «Жить», получивший в результате приз за художественный вклад. Отчего-то никто из создателей картины не приехал в Элладу, и в высшей степени положительные высказывания о ленте пришлось выслушивать автору этих строк. В любом случае, этот выбор свидетельствует о желании артистического директора фестиваля Димитрия Эйпидеса видеть Россию в конкурсе. «Измена» Кирилла Серебрянникова и «В тумане» Сергея Лозницы были показаны в параллельных программах. А в репертуаре открытой во время фестиваля Салоникской Синематеки обещана ретроспектива Карена Шахназарова.
Димитрий Эйпидес – один из самых тонких, знающих, опытных киноведов в мире, и программа киносмотра в столице греческой Македонии это в очередной раз подтвердила. Как у каждого специалиста у него есть собственные пристрастия, с которыми можно не соглашаться. Так, в одной из программ была показана чудовищная испано-грузинско-казахская история про Байконур под названием «Чайка». Но если посмотреть на то, как собирается программа, без труда увидишь четкость, интеллигентность и талант.
Фестиваль в Салониках, - один из старейших в мире - не гонится за премьерами, не пытается предстать чем-то большим, чем является. Он спокойно выполняет благородную задачу поддержки молодых талантов (в конкурсе участвуют первые и вторые работы режиссеров) и знакомит греческих любителей кино с шумными новинками мирового кинопроцесса.
Главный приз «Золотой Александр» получила в этом году лента датского режиссера Тобиаса Линдхольма «Захват». История датского повара на судне, взятом в плен сомалийскими пиратами, могла бы послужить основой для отчаянного голливудского боевика. Режиссер из Копенгагена предлагает нам европейскую экзистенциальную драму, в которой внешний увлекательный антураж лишь антуражем и является. Главное происходит не в океане, не на судне, а в душе основного персонажа.
Израильский режиссер Амир Манор поднимался на сцену за призами четыре раза. Его дебют «Эпилог» покорил всех отчаянной безыскусностью. История умирающих стариков, благодаря Михаэлю Ханеке и его «Любви», стала художественным трендом киносезона. Но, в отличие от австрийского мэтра, израильский дебютант не отягощен тяжестью мирового величия, поэтому делает свою картину очень просто. Без затей, без звезд, без каких-либо метафор, символов и прочих оксюморонов. Хайуте и Берлу за восемьдесят. Они живут вдвоем. К ним заходит сотрудница социальной службы, проверяет, не пора ли отправить их в хоспис. Хайута ходит в архивный кинотеатр на «Индиану Джонса» и звонит сыну в Нью-Йорк. Берл пытается проявлять социальную активность. Когда-то он был одним из тех романтиков, что основали еврейское государство, а теперь его идеалы, стремление помогать людям не вызывают даже насмешки. От него просто отмахиваются, как от назойливой мухи. И вот однажды, собрав последние шекели, Берл берет на прокат смокинг и платье и устраивает своей драгоценной супруге последний праздник…
Израильское кино стало сейчас едва ли не главным феноменом кинопроцесса. Малобюджетное, бесхитростное, неизъяснимо трогательное и печальное – оно является главным событием многих кинофестивалей. Салоники это подтвердили. В каком-то смысле, израильское кино стало зримой альтернативой Голливуду, который, как мы знаем, тоже не удмурты создали. На своей земле еврейские кинематографисты снимают мягкое и человечное кино. Это может быть история расследования армейских преступлений («Комната 514» Шарона Бар Зива, снятая за сто тысяч долларов в одной комнате - попытка разобраться во многих «проклятых вопросах» современного израильского бытия) или – семейная религиозная драма, разворачивающаяся в хасидской семье («Заполни пустоту» Рамы Бурштейн). А то и вообще гомосексуальная трагедия еврейского адвоката и палестинского студента – брата отчаянного террориста («Войти во тьму» Михаэля Майера) .
Разумеется, было бы некорректно призывать юных российских кинематографистов поучиться у своих израильских коллег. Слишком много различий. Но одно стоит перенять определенно. Не следует уповать на родное государство, которое обязано финансировать кинематографические штудии будущих гениев. Чем меньше его участия в создании кинолент, тем лучше – вот главный урок современного успеха израильского кино. И весьма симптоматично, что сей урок еще раз повторен в Салониках в самый разгар греческого кризиса.