Артистический рынок — вещь жесткая. Каждый год ГИТИС, «Щепка», «Щука», Школа-студия МХАТ (и др.) выпускают сотни актеров, режиссеров, продюсеров, — хотя, по словам зама министра Мединского Григория Ивлиева, их число не такое уж запредельно большое — оно-то как раз соответствует спросу.
Рассказывая о конкурсе, который, согласно поправкам, будет проводиться раз в пять лет, Ивлиев в беседе с «МК» подчеркнул, что «как правило, в результате произойдет именно переназначение. А те, кто не занят в репертуаре, будут искать работу в другом учреждении. Причем это не означает, что люди насовсем уйдут из творческой жизни: у нас, слава богу, много учреждений... Есть недоукомплектованные театры, оркестры.
— То есть положения на рынке труда конкурсы существенно не изменят?
— Не думаю. Мы по-прежнему готовим новых артистов в достаточно большом количестве, не снижая набора, несмотря на то что находимся в демографической яме. Главное то, что закон избавит нас от конфликтов, которые сотрясают искусство в последнее время.
Согласно законопроекту (одобрен на заседании Правительства РФ 30 мая), если работник (актер театра, танцор, цирковой артист) не захотел пройти конкурс, — это само по себе является основанием для прекращения трудового договора.
Освобождены от конкурсов руководители, беременные, а также женщины, имеющие детей в возрасте до трех лет. Остальные — милости просим. И лично мы думаем, что проблема здесь несколько раздута: хотя Минкульт и договаривается с одним крупным порталом по поиску работы о дальнейшей занятости бывших актеров (выделяя это в отдельную реабилитационную программу), прям уж большой исход вряд ли предвидется. Просто немного перетрясут закостенелые труппы, — хотя с ними, зачастую, проблема гораздо глубже, о чем и сказал «МК» режиссер Дмитрий Бертман:
— В театрах, где есть творческий лидер, где есть жесткая воля и авторитет худрука, — этот закон действовал всегда. А в тех театрах, где нет лидера, закон даст возможность регулирования.
— Исходя из вашей же логики, нет явного лидера — театр разваливается, и здесь проблема не только в том, чтобы убрать «балласт», — ну уберешь, оставишь «активный молодняк», а дело все равно не сдвинется...
— Верно, и здесь одна проблема: как обеспечить социальную защищенность тем людям, которые когда-то работали очень хорошо, а потом они перестали это делать? Если мы сравниваем с западной моделью — там все актеры работают через агентства. Их главный работодатель — агент, он им ищет работу. У нас этого института нет.
— И долго еще не будет.
— Совершенно верно. Так что, проблему надо было давно решать, но главное, чтобы творчество от этого расцветало.
— Мне также непонятно, почему после первого же конкурса нельзя всех перевести на срочный договор.
— Так закон обратной силы не имеет: никто не может рассторгнуть бессрочный договор. Как актера на контракт переведешь, если он не хочет? У меня в театре договоры у всех разные — и срочные, и бессрочные, и разовые. Были разные ситуации, собственно, аттестационные комиссии работали и прежде, просто сейчас это становится более регламентированным.
Итак, где-то через год (может, чуть меньше) мы будем свидетелями (хотя тут все пройдет, уверен, без помпы) массовой переаттестации творческих работников. Наверное, это начнется весной, когда выработают регламенты аттестационных комиссий. Мы не знаем «заложенных в программу» итоговых чисел. Может, труппы похудеют на 15%, может, на 40%. Вполне может быть, что пара-тройка театров вообще закроется. Но сегодня очевидно, что процесс этот вполне естественен и необратим. Хотя бы потому, что театров более ста, а пульс бьется дай бог в... десяти из них, ну пятнадцати. Другое дело, что только контрактная система театры из болота не вытащит. Но, по крайней мере, у иного смелого худрука будут чуть более развязаны руки...
