Недавние концерты в Израиле еще раз показали: Валерий Леонтьев относится к той категории звезд эстрады, которые обеспечены славой до конца жизни, и когда бы они не вышли на сцену, у них будут аншлаги. Почему именно заграничные гастроли являются такой уж лакмусовой бумажкой популярности артиста?
В действительности, на земле не так много стран, куда приглашают российских исполнителей, если речь, конечно, идет не о выступлениях в ночных клубах, а о полноценной концертной деятельности с необходимостью объехать несколько заграничных городов и собрать там полные залы. Россия — для большинства европейцев и американцев все-таки чуждая им, а в чем-то и экзотическая держава. И наша российская эстрада, звучащая на незнакомом русском языке, не менее самобытна для евро-американского уха, чем эстрада Китая или Японии. И именно поэтому зарубежные промоутеры относятся к российским звездам без патетики, для них наши артисты такой же товар, как любой другой, и ценность его зависит только от уровня спроса. Никакое личное отношение в виде собственной любви или нелюбви к творчеству данного исполнителя, никакое принятие во внимание его статуса в родной стране или прошлых, или общественных заслуг здесь совершенно не присутствует. Единственным критерием, который является поводом для приглашения российского артиста работать концерты за рубежом — это его способность собрать полные залы. И здесь Валерий Леонтьев безусловно является лидером среди востребованных за границей российских певцов. Ведь география его гастролей, это и Америка, и Канада, Израиль, страны Евросоюза, а также такие экзотические места, как Индия и Австралия. При этом цена за билеты - порядка двухсот долларов — вполне соизмерима, скажем, с ценами на западных звезд, работающих в Москве. И это неудивительно: ведь необходимо учесть стоимость аренды крупных залов, которая остается неизменной вне зависимости от того, исполнитель какой страны там работает, прибавить к ней цену перелета и пребывания в стране самого певца, а также его музыкального и танцевального коллектива, стоимость транспортировки багажа, заложить гонорары самой звезде, коллективу и не забыть про прибыль организаторов. Отсюда вытекает простой логичный вывод: если российский артист работает в стране несколько концертов, то он действительно мировая звезда российского происхождения. И не надо бояться навешивать на «наших» этот «ярлык», если уж и есть чем гордиться, то почему бы этого не делать. А тот факт, что гастроли Валерия Леонтьева на Земле Обетованной — это не разовый случай, призванный удовлетворить случайный или мгновенный интерес, а постоянное действо, которое длится добрых пятнадцать лет кряду, говорит о его абсолютной востребованности у местной публики.
А какая она, эта публика? Кто за границей приходит послушать поющего на русском языке артиста?
У меня такое ощущение, что я в Воронеже! - шутил Валерий Леонтьев, глядя как ведут себя зрители в зале в Хайфе. Что там говорить, наблюдая, как люди, встретив своего любимца шквалом оваций, мгновенно включились в процесс, то сопереживая артисту на песнях «Ночной звонок» и «Любовь-капкан», то улетая вместе с ним в призрачные дали на «Дельтаплане» и «Все чудесно», то взрываясь аплодисментами на «Маргарите» и «Танго разбитых сердец», а то отплясывая почти Хаву Нагилу на «Сокровищах черного моря» и «Американо», становилось понятно, почему жители именно этого города постоянно становятся героями различных литературных произведений. Кстати, многие российские поклонники артиста название романа «Ай гоу ту Хайфа!» восприняли как призыв в действию и организовали настоящее паломничество в Израиль. Остается только догадываться, откуда у постоянно сопровождающих звезду не только по России, но и по миру фанатов находятся на это деньги, время, силы и возможности. Скорее всего, этих поклонников просто столь много, что в каждом городе обязательно окажется порядка двух десятков человек, которых Леонтьев за годы, хочется надеяться, что взаимной любви, уже помнит в лицо и знает по именам.
Но если говорить про Хайфу, то у заполонивших первые ряды красивых женщин с длинными черными вьющимися волосами и карими глазами, не оставляющих никакого сомнения в их исконно еврейском происхождении, с чисто местным акцентом кричавших артисту: «Браво, Валэра!», не было необходимости спрашивать, откуда они? Быть может, когда-то и из России, но уже видно, что долгие годы из здешних мест. Кстати, еще один прелюбопытный факт бросился в глаза на концертах артиста: в зале было очень много молодых людей. Они ни при каких условиях в силу возраста не могли оказаться в Израиле на волне первой, да и второй волны эмиграции, разве что совсем детьми, и уж точно пришли «на Леонтьева» отнюдь не гонимые ностальгией по некогда родной стране и по своей, прожитой в ней молодости. А это значит, что в отличии, скажем, от той же Америки, в Израиле молодое поколение растет в неотрывной связи с Россией, русским языком, русской культурой, и что старшие привили любовь своим детям к тому, что было им дорого и важно, и любовь эта дала и корни, и всходы, и плоды.
А что же сам герой израильского вояжа? «Вечный Казанова», «Вождь Эстрады», «Просто лучший», «Главный любимец женщин», «звезда», «легенда», и прочее живое воплощение бесконечных данных ему прозвищ и титулов? Именно в Израиле Валерий Леонтьев бывает неизменно расслаблен и позволяет себе маленькие радости обычного человека, как то, например, ночные купания в море. Когда, не смотря на уже почти рассвет, южное небо не торопится расставаться со своей густой темнотой, а воздух так и не успевает остыть до утренней прохлады. Или ночной же поход в таверну на берегу моря, где подают морских гадов, выловленных, считай, тут же, на глазах у изумленных посетителей. И мимолетное возмущение артиста в ответ на немедленно выстроивших напротив его столика на открытой веранде посетителей, понаблюдать, как ест такой знаменитый человек, вызывает лишь улыбку. Ведь невдомек Леонтьеву (или просто не утешает), что этот, так сильно раздражающий вечный интерес к нему, лишь подчеркивает его статус легенды. И также людям умилительно видеть вживую Валерия Леонтьева над тарелкой с крабами и омарами, как фотографию Майкла Джексона и Пола Маккартни, моющих тарелки после вечеринки. И по этой же причине люди так фанатично стремятся где возможно сделать его фото — это просто попытка украсть у вечности на память кусочек всемирной истории популярной музыки.
...Именно в такой момент естествосуществования десять лет назад, здесь же, в Израиле, во дворе этого же ресторана, под черным южным небом, усыпанном яркими звездами словно крупной морской солью, Валерий Леонтьев признавался автору этих строк в том, что он ...несчастлив. Несчастлив, не смотря на бесконечную и безграничную любовь публики...
1. Оперный театр Тель-Авива. Одна из самых больших и красивейших площадок в стране. Идеальное звучание голоса и инструментов. Безупречно выставленный свет. Синхронные движения балета, Виртуозная игра музыкантов. (Накануне коллектив Леонтьева ездил на экскурсию в Старый Иерусалим и всю дорогу, обсуждая записочки Господу Богу, оставляемые в Стене Плача, музыканты и балетные говорили про самое главное, одинаковое для них для для всех желание: «как можно дольше работать со своим любимым артистом!») Шквал аплодисментов. Несколько раз встававший для приветствия зал. Оранжерея на сцене. Подарки, подарки, подарки: от серебра ручной местной работы до льва, сделанного из красного дерева, которого специально привезли из Африки (!). Люди, шёпотом пропевающие в зале вместе с артистом все песни — каждую наизусть, только видно, как, словно завороженные, шевелятся губы. Мужские крики одобрения, в том числе и на английском, и на немецком языках в адрес задорно отплясывающих в зале женщин и девушек: «О, Раша! О Руссен! Кул! Кул! Зер гуд!» И любимый артист России в лучах прожекторов. «Моя сцена, счастливая моя сцена, ты сделала меня таким», - голос летит, мощно отражаясь в сводах оперного театра...
Банкет на скорую руку. Смысл всех тостов сводится к одному — «За тебя, Валера! Дай тебе Бог!» «У вас еще десять минут, - на ухо говорят ему организаторы, - а то опоздаем в аэропорт!» «Десять минут, - шепотом, прикрыв глаза, мечтательно повторяет Леонтьев, - это счастье»
- Так вы наконец счастливы? - ловлю на слове расслабившуюся звезду.
- Ну, не совсем... - мгновение, и он уже снова в образе.
- И что вам не хватает для счастья? - задаю вопрос, на который так и не получила ответ 10 лет назад.
И также, как тогда, он отвечает с ироничной ленцой в голосе: «Я скажу тебе. Завтра. Торопиться некуда. Я же пока никуда не ухожу!»
- И все таки? - настаиваю я, - Вот прямо сейчас!
- Вот конкретно сейчас черного хлеба, - голосом страшного признания произносит он, а в глазах так и пляшут лукавые чертики, - люблю, а нельзя! Но, пожалуй, сейчас я себе разрешу маленький кусочек. Заслужил!
И, засунув за щеку, как самое великое лакомство на земле, корочку вечно запрещаемого самому себе хлеба, он стремительно направляется к выходу, туда, где на улице его ждет толпа, жаждущая автографов, чтобы через четыре часа приземлиться в России, ожидающей его концертов. Уходит, вновь обрекая себя, настоящего, на вечное несчастье человека, положившего жизнь на «счастливую свою сцену».
