Сейчас уже трудно сказать, когда был дан старт этому конфликту. 27 октября, когда на сайте Музея кино появилось открытое письмо, сообщавшее, что Наум Клейман со всей своей командой научных сотрудников подали заявление об увольнении? Или несколькими днями ранее, когда ими же было публично высказано недоверие в компетентности нынешнего директора музея, Ларисы Солоницыной, утвержденной в должности 1 июля 2014 года (в этот же день Клейман официально занял пост президента)? Или в июле 2013 года, когда над Наумом Клейманом впервые нависла угроза увольнения?
Музей кино живет на грани нервного срыва вот уже десять лет — начиная с 2004 года, когда появилась первая угроза потери музеем постоянного помещения. Угрозы, которая стала реальностью в 2005. Уже тогда били тревогу ведущие деятели кино в России и по всему миру. От молодых еще Андрея Звягинцева, Кирилла Серебренникова, Николая Хомерики до Вадима Юсова и Леоса Каракса. Тревога помогла лишь отчасти, а архив музея принял на хранение один из павильонов «Мосфильма». Открытые письма и общественные дискуссии немедленно вспыхивали и после — при первых же слухах об угрозе судьбе самого музея или фигуре его основателя, Наума Клеймана. И каждый раз их хватало разве что на то, чтобы не решить проблему, а только в очередной раз ее отложить.
Проблема эта называется «новое помещение музея». Лишившись своего дома, Музей кино не был уничтожен, а только усилил свое влияние. Превратился в миф. Место памяти. И несмотря на все трудности, продолжал жить. Пополняя музейные фонды (сегодня они насчитывают порядка 150 000 наименований) и проводя десятки ретроспектив в год. Все это — усилиями двадцати научных сотрудников.
Разговоры о необходимости непременно решить вопрос с поиском или постройкой нового помещения велись давно. Нынешний министр культуры обещал разобраться с этим в течение года. Обещал в июле 2013. Обещал в январе 2014. Но пока вместо нового здания министерством был построен только новый директор.
Сейчас, когда конфликт приобрел характер личных разбирательств, министр хранит молчание, а его заместитель, вместо того, чтобы попытаться примирить обе стороны, упрекает бывшее руководство музея в нецелевом расходовании средств, об этом легко забыть. Как легко забыть, что гораздо важнее помещения для музея — не лишиться тех, кто его создал. Чтобы из места памяти он не превратился в памятник. А точнее в могилу.
