Пока же сладковцы шаг за шагом прорываются в рейтинг ведущих оркестров страны, работая круглый год с лучшими солистами и дирижерами, что лишний раз и продемонстрировала нынешняя «Белая сирень» (знаменитый рахманиновский форум в Казани), когда суперпереполненный зал им Сайдашева (раза в два, чем он вмещает обычно) внимал Второму фортепианному концерту, исполняемому Михаилом Плетневым (на его рояле «Кавай», который специально доставили из Москвы). Мы же пообщались в антракте с г-ном Сладковским:
— Все говорят о феномене Госоркестра РТ: в кратчайшие сроки были подобраны классные музыканты, подняты зарплаты, закуплен прекрасный инструментарий в Италии, оркестр играет сложнейшие программы с первыми именами страны и мира, часто гастролирует, записывается на телеканале Mezzo...
— Я сам удивляюсь — как всё это стало возможно. Все совпадения и случайности каким-то невероятным образом выстроились в одну линию и наложились на амбиции огромного количества людей.
— Да, но второй такой «случайности» мы пока не знаем...
— Очень важна традиция. Ментальная основа. Подобный опыт здесь, в Казани уже ставил легендарный дирижер Натан Рахлин в 1966-м (год основания оркестра) вместе с Назибом Жигановым, председателем Союза композиторов Татарстана. Они начинали из ничего, просто искренне желая украсить и преобразить жизнь целой республики, и... им это удалось! Прошло 50 лет — и сегодня это дало новый результат на совершенно ином уровне...
— То есть «гены» живут?
— Конечно. Да и Рахлин начинал не сказать что на пустом месте — здесь была консерватория, своя мощная национальная исполнительская традиция. Но... даже при таких условиях понадобилось столько лет, чтобы о нас позитивно заговорили. Ведь сейчас за оркестр сражались буквально все.
— А музыканты, в основном, из Казани?
— Только! И в этом наша особая гордость. У меня всего четыре приезжих оркестранта — валторнист из Кирова, виолончелист, закончивший саратовскую консерваторию и два москвича. Все остальные — живут всю жизнь здесь. Удача-то как раз в том, что мы не легионеров эксплуатируем, чтобы о нас все говорили. А развиваем национальную школу — оркестровую, дирижерскую (с этим есть большие проблемы), композиторскую. И, надеюсь, что через 50 лет это даст еще более сильный эффект.
— Еще пять лет назад, когда все только начиналось, мы говорили о проблеме с публикой — ее легко растерять, а вот завлечь снова — задача неимоверно сложная. Как сейчас?
— А вы видите, что творится на концерте Михаила Плетнева? Такого не было никогда. Публика стоит в проходах. А на оперный фестиваль в День города 30 августа, который мы проводим на берегу Казанки у стен Кремля, вообще собирается до 30 000 человек. И еще бы — у нас выступали и Аланья и Хворостовский... Теперь люди специально съезжаются со всей республики на наши концерты, и что важно — публика стала совершенно другой, она, по большей части, молодая. К нам приезжают западные музыканты и крайне удивляются — сплошная молодежь в зале, в отличие от Европы, где много как раз-таки седовласых эстетов... А возвращаясь к вашему вопросу — отчего все так сложилось, — просто я поставил себе цель и пошагово к ней шел. Важно уметь ставить сверхзадачи. Когда ты приглашаешь в Казань первых музыкантов планеты, — и это, волей-неволей, меняет психологию оркестрантов. Представьте себе, какое испытание для Госоркестра РТ выступить сегодня, скажем, с Плетневым. Или прежде — с Мацуевым, с Березовским. Какой уровень! И благодаря таким «локомотивам» оркестр растет. Ребята горят по-настоящему. Коллектив теперь САМ заинтересован в своем собственном развитии. Оркестр стал самомотивирован при возрастающих нагрузках. И это было самой сложной задачей для меня.
— По оркестру видно, что они не «на работу ходят»...
— Нет, что вы. Они уже попали в центростремительный поток, когда ставятся невообразимо трудные задачи, и от этого делается только интереснее. Мы своим примером показали всем регионам страны, что ничего невозможного нет. В этом смысле я учусь у Гергиева, который своим желанием объять необъятное заводит всю Россию. Если есть воля и желание — можно реализовать любой проект. При том, что это накладывается на гигантский социальный запрос. И как только мы доказали работоспособность оркестра, зашевелилась вся культурная жизнь в республике... и все это благодаря поддержке Рустама Минниханова, без него ничего не было бы.
— Вы сказали про нагрузки на оркестр...
— В 2016-м — четыре выезда: два во Францию (один из них с Мацуевым), потом в Японию, а также по Центральной Европе (включая, надеюсь, Вену и Берлин).
— И последний момент: правильно ли я понимаю, что весь сезон у вас по кругу состоит из фестивалей, нефестивальных концертов нет?
— Какие-то есть, но, в целом, вы правы, и этому я научился у Гергиева, не надо изобретать велосипед. У нас год разбит на шесть фестивалей, это мобилизует со всей России лучшие исполнительские силы, что делает Казань неимоверно привлекательной для меломанов (тут и «Денис Мацуев у друзей», и «Творческое открытие», и «Конкордия» Губайдуллиной etc.). То есть у нас нет второстепенных концертов. Идет мощный поток, когда ты не можешь сбавить обороты...
— Можно ли ожидать, что рано или поздно в Казани будет построен еще один прекрасный концертный зал?
— Потребность такая есть. Разговор об этом идет. Могу сказать одно. Если в Татарстане что-то задумали, то это будет сделано по лучшим мировым стандартам, а не для галочки. И я на эту тему даже не переживаю. Уже имея такой инструмент как Госоркестр Республики, конечно бы хотелось, чтобы он был представлен в достойной оправе.
Ян Смирницкий, Казань
