ПАМЯТИ МАЙИ ПЛИСЕЦКОЙ
Тебе подарили весеннее имя,
По-моему, самое нежное — МАЙЯ.
А Небо пленилось очами твоими,
Как будто ему своих звезд было мало.
И ты восходила на сцену — как в Небо.
Как в Небо восходит лишь ангел Господен.
И взгляд Терпсихоры с улыбкою Феба
Тебя охраняли в счастливом полете.
Наверное, кроется некая тайна,
Что ты нас покинула в месяце мае.
Под звуки Бизе и мелодию Гайдна
Сорвалась с высот гениальная Майя.
Развеют твой прах над печальной Россией.
И все цветы Родины будут с тобою.
Но мы ту разлуку вовек не осилим
И примет нас Небо твое голубое.
Где ты будешь жить своим вечным искусством.
А смерть — это просто
жестокая небыль.
Но жаль, что нельзя поклониться
по-русски
Могиле твоей...
И смотрю я на Небо.
■ ■ ■
Спасибо родителям и судьбе
За то, что я никому не завидую.
Что не копаюсь в чужом рубле
И не делю чью-то роскошь с обидою.
С обидой, что нет богатств у меня,
А у соседа три золоченых дома.
И мне не хватило б, наверно, дня,
Чтоб обойти все его хоромы.
Но горько другое... Его эгоизм
Нарушил Заповедь Бога —
Когда у тебя так сложилась жизнь,
Вспомни, что надо помочь другому.
Тому, кто стар и беден...
Иль у кого
Дитя болеет давно и горько...
Отсыпь от золота своего
Горстку, чтобы спасти ребенка.
Но у богатых свой счет деньгам.
Хотя не в них, как известно, счастье...
И ухожу я молиться в Храм
За тех, кто к боли чужой причастен.
■ ■ ■
На крутом повороте судьбы
Друг меня предал вдруг.
Предают, кто душой слабы
Или кого одолел испуг
За шкуру свою в бою.
За чин иль благодать,
За выгоду предадут свою,
Лишь бы не потерять.
А мне такая жизнь на фига...
Я плюну другу вослед,
Зачем держать
в друзьях слабака...
Я стану врагом в ответ.
■ ■ ■
Е.М.Тяжельникову
Я вступил в комсомол в сорок
страшном году...
Когда сводки с фронтов разрывали мне сердце...
И шагал я с друзьями сквозь боль
и беду,
Не заметив, как горько мужало в нас детство.
Не заметив, что милая эта пора
Обошла наши души, надежды
и радость.
Все мне кажется — это случилось вчера.
Хотя с детством уже мои внуки расстались.
Но живет во мне память
тех горестных лет,
Героических лет нашей веры в Победу...
Достаю из стола
комсомольский билет.
И горжусь до сих пор,
что друзей я не предал.
АНЕ
Утро начинается с любви...
Я смотрю на твой красивый профиль,
Разливаю ароматный кофе.
И восторгом мечу все слова свои.
Ты смеешься, потому что рада.
Рада потому, что мы вдвоем.
Солнце, тишь…
И два влюбленных взгляда,
И веселым счастьем
озаренный дом…
■ ■ ■
Я читаю Окуджаву,
Словно лесенкой из строчек
Опускаюсь в те года,
Где пришла к Булату слава.
Заглянула в стол рабочий
И осталась навсегда.
Я читаю Окуджаву —
«Гитариста и соседа»,
Как он сам мне написал...
А в стихах так много света,
Что он всю свою Державу
Этим светом озарял.
Мы в одном с ним жили доме,
И стояли у подъезда
Рядом наши «Жигули».
Как-то он сказал мне, помню —
«Жаль, что мы по «Мерседесу»
До сих пор не завели...»
И так хитро засмеялся,
Что я понял — друг мой шутит.
Для чего солдату шик...
Он в «Жигуль» легко забрался.
Я услышал звуки вальса,
Что умчались в тот же миг.
Раз мы были с ним на даче.
Он читал стихи негромко,
Глядя прямо в объектив.
И осталась передача...
Я вставляю диск тот робко,
Где он грустен и красив.
Это был нежданный вечер.
Все случилось ненароком
Перед горестной бедой...
Я не знал, что этой встречей
Мы простились одиноко
С его жизнью молодой...
Но жива гитара с песней,
Жив его печальный голос,
Обжигающий сердца...
И приходит в мир бессмертье —
В каждый дом и в каждый город —
Дар великого певца.
■ ■ ■
Нет горше на душе отчаянья
От безысходности своей,
Чем взглядом встретиться
с печальными
Глазенками больных детей.
Кто на коляске, кто при маме...
Но все с бедой наедине.
Немой вопрос во взгляде замер,
Невольно обратясь ко мне.
Ни сладости и ни игрушки
Не возвратят улыбку им.
И только добрая подушка
Теплом поделится своим.
Оставила их Божья милость
Иль заблудилась по пути...
И детство горестно простилось,
Так и не встретившись с детьми.
И снятся мне их лица ночью.
И так страшна бывает ночь!
Я, как и все, готов помочь им.
О, если б знать, как им помочь!
МОЕ ПОКОЛЕНИЕ
Мы — поколение совести,
Мужества и любви.
Мы были когда-то порослью,
А стали людьми.
Мы прошли дорогами горести,
Теряя друзей в боях.
Мы — поколение совести,
Забытое впопыхах…
Забытое новой порослью,
Манкуртами и шпаной.
Мы — поколение совести,
Измученное войной.
И как сказал о нас Зельдин,
Великий артист и брат, —
Не завтра и не намедни
Жизнь нам не повторят.
И поколенья такого
Случиться не может вдруг.
Но мы оставляем повод
Вспомнить наш звездный труд.
Мы — поколение совести,
Мужества и войны,
Причастное к славе
и доблести
Великой нашей страны.
Мы — поколение совести,
Сломившее смерть и страх…
И нет печальнее повести,
Чем повесть о фронтовиках.
