Кинорежиссер Рома Либеров: «Мы не занимаемся филологией. Это кино»

Мандельштам на ниточках

15 января 2016 года исполнится 125 лет со дня рождения одного из самых важных поэтов XX века Осипа Мандельштама. Так случилось, что накануне этой даты, но не к ней, вышел фильм «Сохрани мою речь навсегда» Ромы Либерова. Именно Ромы, не Романа. Режиссер на этом настаивает. Свою картину он позиционирует как сочинение для кинотеатра со зрителем. А мы — как просветительство. Независимо, какой год на дворе — литературы или...

Мандельштам на ниточках
Фото: Вадим Чруранов

Премьера фильма «Сохрани мою речь навсегда», организованная в дни фестиваля искусств «Черешневый лес», проходила в кинозале, расположенном в историческом торговом доме прямо на Красной площади.

— Есть некая магия в том, что мы находимся на Красной площади, — говорит Рома Либеров. — У Мандельштама есть стихотворение: «Шапка, купленная в ГУМе/Десять лет тому назад…»

Поскольку это жизнеописание, то мы видим, как Мандельштам меняется. «Неврастенический жиденок какой-то развился», — скажут про него. Голоса накладываются один на другой, полифония звуков перерастает в какофонию. Поэт творит, страдает. Его отправят в психиатрическое отделение, усмотрев в поведении манию преследования. Города сменяют друг друга. Вот Петербург, в котором жить все равно что в гробу, а вот Воронеж — бесхлебный город. Резолюция Сталина: изолировать, но сохранить. И голос жены сообщит, что Осип выбросился со второго этажа... «Прыжок. И я в уме» — это уже Мандельштам.

Разговариваем с Ромой Либеровым после премьеры.

— Вы снимаете фильмы про писателей постоянно. Почему именно про них?

— Надо же заниматься тем, что ты любишь. А я люблю книжки читать. И кино очень люблю. Вот и пытаюсь их соединить.

— Вы снимали про Бродского, Олешу. Не про Гомера. Как определяется ваш круг?

— Все, что может родиться, рождается по любви. Это единственный критерий.

— И все же: из какого сора рождаются фильмы? Перечитали Мандельштама — и пришла идея?

— Такая эпоха на дворе, что поэзия звучит определенным образом. Те или иные поэтические пики становятся чрезвычайно актуальными, а судьба того или иного человека — живой, сегодняшней. Мы существуем в конкретном времени и рисунке. Что-то резонирует, а что-то нет.

— Уверена, что вы не к дате делали свою картину.

— Разумеется, мы ни о какой дате не думали. Работа над фильмом продолжалась три года. Кто знал, что так все затянется? Но приятное получилось совпадение. Еще месяц назад никто о юбилее Мандельштама не говорил. Государство не взяло на вооружение 125-летие со дня рождения поэта. Все случилось вдруг, совершенно неожиданно.

И все-таки почему для режиссера Либерова его кино про Мандельштама — сочинение для кинотеатра со зрителем? Это не вещь в себе, не замкнутое и малопонятное авторское высказывание, а рассчитанный на зрителя фильм-коллаж, где есть место анимации, кукольным сценам, музыке и много еще чему. Жанр не поддается определению. За сложной визуальной формой — история жизни выдающегося, погубленного властями поэта. Он здесь марионетка — кукла на ниточках. Рядом с ним — Хлебников, Ахматова. Такие же куклы. Рома Либеров рассматривает свое творение как манифест свободы творца, идущего против общепринятого вектора. Его голос — как крик марионетки, сорвавшейся с нитей.

Надо сказать, что Либеров и раньше снимал кино, которое сложно квалифицировать. Всегда это сочетание анимации, документа и большой литературы. Он ориентирован только на крупные литературные имена. В его фильмографии — «Юрий Олеша по кличке «писатель» с закадровым текстом Армена Джигарханяна, «Иосиф Бродский. Разговор с небожителем» с Кириллом Пироговым, «Один день Жоры Владимова» с Валентином Гафтом, «Написано Сергеем Довлатовым» с Сергеем Пускепалисом, «ИльфиПетров» (именно так, слитно) с Сергеем Маковецким, Игорем Золотовицким, Михаилом Ефремовым и другими хорошими артистами.

А Осип Мандельштам заговорил голосом Виктора Сухорукова. А Сухорукова мало не бывает.Он умеет стопроцентно наполнять пространство и если за что-то берется, то делает на пределе возможностей. Важно вовремя придержать коней. Жену поэта Надежду Мандельштам озвучили актрисы Мириам Сехон и Инна Чурикова; Марину Цветаеву — Чулпан Хаматова.

Рома привлек Евгения Стеблова, актеров Мастерской Петра Фоменко и Студии театрального искусства под руководством Сергея Женовача. Анимация — Павла Ермолова и Нины Бисяриной, а театр — «Кукфу» из Санкт-Петербург. Музыкальной темой стала композиция исполнителя хип-хопа Noize MC. Написана она на стихи Мандельштама специально для этой картины.

Стихи Мандельштама разнесутся по всей планете — от Венеции до Армении, от Воронежа до Москва и Петербурга. Пестрые открытки городов быстро сменяют друг друга, иногда до ряби в глазах, так что зрителю остается так мало мгновений тишины, возможности для размышления. Вероятно, авторы ориентировались на молодую публику, более привычную к интенсивным ритмам.

— Роман, вы провели серьезную исследовательскую работу по творчеству Мандельштама. Что-то новое открыли?

— Мандельштама убили довольно рано. И осталось от него очень немного, то, что удалось спасти. Поэтому новых документов давным-давно не появляется. Все, что было передано Надеждой Яковлевной в Принстонский университет, то, что хранится в РГАЛИ, где-то еще. Могут совершаться открытия в сфере текстологии. А в смысле документов все более или менее ясно. И биография ясна. Мы не занимаемся филологией или литературоведением. Это кино — совсем другой жанр, другие выразительные средства и требования. Я не ставлю перед собой никаких филологических задач. Мне даже все равно, написано это стихотворение так или иначе.

— Какие ассоциации привели вас к голосу Виктора Сухорукова? Почему он стал Мандельштамом?

— Мне все время задают этот вопрос. Как же это объяснить? Когда вы работаете над каким-то заданием, вы же начинаете размышлять о том, как его можно выполнить? Кто может стать вашим героем? Здесь — то же самое. Это протяженный во времени процесс. Ты просто работаешь, и в этом нет никакой романтики, никакого провидения. Но в какой-то момент понимаешь, что Осипа Эмильевича может сыграть только Виктор Иванович Сухоруков. Здесь нет никакой эзотерики. Мне трудно вообразить кого-то кроме него. Как сказать без банальных слов? Мне радостно, что так случилось. И, на мой взгляд, никак иначе случиться не могло.

— Так происходило и раньше? Вы ведь все время приглашаете крупных артистов. Глаз у них загорается от подобных предложений?

— Да, приглашаю, но не из-за их размеров и крупности, а совершенно по другим мотивам. Глаз загорается, а иногда нет. Это совокупность многих факторов, результат разговоров, убеждений, моей доказательности и опыта предыдущих работ.

— А как проходил процесс? Вы шли вместе с Виктором Сухоруковым с самого начала? Исходили из особенностей его голоса и миропонимания?

— Представьте себе комнату звукозаписывающей студии, несколько микрофонов в ней и Виктора Сухорукова, который в течение пяти смен должен прожить отдельную жизнь. Приблизительно так это происходило. С ошибками, находками, стихами, рыданиями, множеством дублей, с попытками что-то уяснить в себе самом…

— У вас свой стиль, и его тут же узнаешь. Но в этой картине вы зашли слишком далеко и сняли скорее мультфильм, нежели документальное кино.

— Спасибо на добром слове. Но я не задумываюсь об этом, не вижу смысла все характеризовать. Зачем? Искусство есть искусство. Кино есть кино. Давайте не будем решать — анимационная это картина или какая-то другая. Это что-то, что вы видите. Мне нравится сухая договорная форма: фильм — это аудиовизуальное произведение. Пусть так и будет.

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №26940 от 17 октября 2015

Заголовок в газете: Мандельштам на ниточках

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Популярно в соцсетях

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру