Три пьесы — «Кот стыда» (Тая Сапурина), «Март» (Ирина Васьковская) и «Ба» (Юлия Тупикина) — играют в два акта прямо на большой сцене, у ног зрителей. Зал забит: имя режиссера Брусникиной (очень востребована в столичных театрах) гарантирует интересное прочтение как классической, так и современной литературы. В РАМТе это ее вторая постановка, на первую — «Лада, или Радость» — трудно попасть. Вторую, судя по всему, ждет такая же судьба.
Итак, у ног зрителей один диван, но очень длинный. На нем — герои всех трех пьес, исполняющие разные роли. За их спиной — окно с городским пейзажем, посыпаемым снегом. Вот и вся декорация Николая Симонова. Минимализм — основной прием у художника и режиссера.
Девчонка лет 16 (джинсы в облипку, куртка, шапка на глаза, наушники) время от времени приезжает из общаги в свою «трешку», где живут мама, бабушка и кот. Судя по обмену короткими репликами, родные люди не слышат друг друга. Единственный коммуникатор между ними — кот, наглая такая животина. Отчужденность в семье не от неприязни друг к другу, а от любви. По инерции, я бы сказала, по традиции. Опека повзрослевшей дочери со стороны старшего поколения превращается для нее в обузу и в конечном счете пытку, раздражающую ее, с одной стороны. А с другой — делающую неблагодарным созданием: ведь хотят как лучше, а получается как всегда — крики и взаимные упреки.
— Летят утки, летят утки и два гуся. Кого люблю, кого люблю — не дождуся.
С этой протяжной песни начинается спектакль, ей же, но уже в жестком, рэповском ритме заканчивается. Она как красная нить пропущена через три пьесы и сшивает их накрепко общей темой. Ее причины и пытаются вскрыть авторы: непонимание между отцами и детьми — это результат благополучия, тотального интернетзахвата всех и вся или прогрессирующего в новом поколении индивидуализма? А может, тираническое чадолюбие — это наша родовая черта?
Режиссер Брусникина чрезвычайно умело работает с текстом — монтаж реплик, наложение голосов, разводка партий. Вроде ничего действенного на сцене не происходит: герои меняются местами на диване кирпичного цвета, а внутреннее напряжение растет, зашкаливает. Не связанные между собой тексты Брусникина связывает мелкими деталями, которые кочуют из одной пьесы в другую: например, красная коробочка с ювелирным украшением или песня «Летят утки...»
Актеры на крупном плане, даже в незначительных ролях. Есть ведущие, на которых работает весь ансамбль. И это прежде всего Дарья Семенова — в первой части («Кот стыда») она играет ершистую дочь, а во второй («Март») — мамашу, которая и любит, и тиранит. Нелли Уварова — беспутная дочь из «Марта», и Анна Ковалева, исполняющая роль бабушки в пьесе «Ба». А также Маша Рыщенкова в роли внучки и бабушки, Яна Соколовская (мама и невеста).
Интересно, как артисты оценивают причинно-следственные связи меж отцами и детьми в современном обществе, где они, как и все в зале, — были (есть) и отцы (матери), и дети?
Даша Семенова (играет и дочь и мать):
— У моей героини, которой по первой пьесе 15 лет, конфликт связан с желанием повзрослеть, но мы знаем, что это псевдожелание. Ведь взрослеют, когда принимают, а не отказывают. Инфантилизм может быть в любом возрасте, кого как накроет. А в «Марте» — возрастная роль мамы. И такая «мама», я думаю, может проснуться в каждом, мама, у которой свои представления, как надо жить по-человечески. Она не хочет принять свою дочь, которая не соответствует ее идеалу. В данном случае Любови Орловой и Татьяне Дорониной. Не принимая дочь такой, какая она есть, она на самом деле не хочет принять свою вину — так воспитала.
У меня двое детей, и я сама себя иногда ловлю на том, как разговариваю с дочкой — ей семь лет, у меня те же интонации, что у моей героини. «Ой, только не это, не это! — думаю я и пугаюсь: — Стану старой, а дочка будет такой же». Этот круг не разомкнуть.
Нелли Уварова (непутевая дочь в пьесе «Март»):
— Безусловно, всевозможные гаджеты разъединяют поколения. Общий комфорт действует также не в пользу объединения: дети смотрят на айпадах мультики и родителям не мешают, у родителей свои «игрушки». В моей грузинской семье, когда не было в стране электричества, мы сидели за столом со свечкой и читали книги. А сейчас комфортно стало жить.
Мы в театре себя узнаем, хотя в жизни не отдаем себе отчета, что часто ведем себя именно так, просто в театре все ярче. И в результате уходишь из театра с вопросами к себе, забывая про героев на сцене. Я бы хотела, чтобы наш спектакль воздействовал на зрителя.
