Когда-нибудь это обязательно должно было произойти: на государственном канале «Россия 24» закрыли программу «Бесогон ТВ». Последний ее выпуск.
«Одну секундочку!» — любит повторять в таких случаях Никита Сергеевич. Это чью вы программу закрыли? Михалкова!!! Самого! Того, кто сажает Владимира Владимировича по правую от себя руку на собственном юбилее. Того, кого президент только что наградил очередной высшей государственной наградой. Того, кто может абсолютно все.
Он не ломался в советское время, делал свободно свое кино. А в нынешнее, антисоветское, зачем-то задружился с теми, кто сильней его. Но искренно, как он умеет.
Обидели Михалкова, отняли у него программу. Кто, по какой причине? «За нарушение корпоративной этики». Какой-какой этики? Это же Михалков, ребята!
Он не вмещается ни в какую корпоративную этику. Тем более телевизионную. Возможно, он даже не знает, что это такое.
Он что-то в запрещенном «Бесогоне» сказал про канал «Матч ТВ». Про его «русофобского» комментатора, про его милую руководительницу. Упомянул, что на другом канале — ТВЦ — вырезали патриотическую отповедь г-на Пушкова этому комментатору. Еще он, как обычно, наехал на «демократическую общественность». Просто уличил ее во лжи.
Он думал, что свободен. Но котлеты и мухи у нас же отдельно. Про «демократическую общественность» — сколько угодно! Про то, что шельмуют «русский мир», — да пожалуйста. Тем более что он прав. По-своему, конечно. Но «Матч ТВ» — это уже слишком. Это нарушение корпоративной этики.
Его, Михалкова, эту глыбу, в эфир не пустили не президент, не министр обороны, не глава администрации, а обычные телечиновники, пусть даже и высшие. Которые всего лишь исполнители. Но куда дует политический ветер, они отлично знают.
Наше госТВ — одна шарашкина контора. Управляется из одного окна, одним приказом. Да, отдельным каналам позволено конкурировать между собой, но по принципиальным вопросам, государственным, патриотическим — ни-ни, ни-ко-гда.
Никита Михалков, скорее всего даже не осознавая этого, попал в самую сердцевину этого Кощея, в самую иголочку. Пожалуй, как никто другой он чует этот мир — русский мир, ощущает его, узнает по запаху. Именно так он снимал свои фильмы, где — чу — и брызнули слезы из глаз, где каждый его герой (каждый!) — прозрачный, тоненький, светится изнутри. Теперь он снимает другое кино, но чуйка-то осталась.
Моя свобода заканчивается у кончика вашего носа. Так в идеале. Нынешняя свобода, все тот же патриотизм заканчиваются там, где начинаются бизнес-интересы власти. Шкурные интересы. Правильные слова о любви к Родине превращаются в трескучую пропаганду, и не различишь уже, где ложь, а где истина. Главное, что Крымнаш, что рейтинг Главного — 90%, что мы нынче едины как никогда. И сильны уже почти так же, как наши героические предки. Мы вместе! — народ и партия.
Но у этой «партии», оказывается, есть другая жизнь. Свои корпорации, банки, финансовые потоки. Дети, которых надо устроить, озолотить. И, конечно, есть свои телеканалы. Представителей которых обижать не рекомендуется.
В последние годы Никита Михалков гордо плавал между струйками, обходил самые острые углы, на что-то сознательно закрывал глаза. Но свободная душа художника таки проявилась наконец, и он попал… Как кур в ощип.
Как русский богатырь, он отсек ненароком Дракону голову, а там уже выросла другая. Система бессмертна.
Как Дон Кихот, он борется с этими ветряными мельницами. Бесполезно, «Бесогона» больше нет. А корпоративная этика была, есть и будет.
И что теперь остается? Уйти в оппозицию? Ту самую, которую он презирает. Зато она не побрезгует, возьмет его на щит и будет им размахивать.
Просить защиту у Первого Лица? Жаловаться, унижаться? Но он же такой гордый, наш Никита Сергеевич, спина прямая… Тоже не выход.
Остаться самим собой? Поздно.
Но есть один пример из недавнего прошлого. Равновеликий Михалкову Александр Исаевич Солженицын по возвращении на Родину тоже получил эфир на канале ОРТ (первая кнопка) имени Бориса Абрамовича Березовского. И вещал там, учил, как нам обустроить Россию… Полгода. А потом его закрыли за отсутствием высоких рейтингов.
Он не пошел за защитой к Ельцину (не любил его), не писал открытые письма вождям, не витийствовал, как когда-то — «жить не по лжи», а тихо уединился на своей, данной ему новым русским государством даче и творил, творил, творил без остановки.
Чего и Никите Сергеевичу желаю.
