«Батюшки, Гамлет отжимается!»
…Отмотаем чуть назад. После сложнейшего в плане постановочной работы «Преступления и наказания» в режиссуре Андрея Кончаловского (взорвавшего Москву) Швыдкой придумал для себя новый Эверест. К открытию сезона, то есть уже к 12-му октября, он и его супруга Марина Швыдкая (сорежиссер проекта) решили реинкарнировать оперетту «Принцесса цирка» Имре Кальмана (к 90-летию со дня премьеры) — но как!
Мы переносимся в Париж начала XX века, причем несколько отступаем от аутентичного сюжета, не очень ориентируемся и на советский кинохит 1958 года — того самого «Мистера Икса» с Георгом Отсом, Яроном и Богдановой-Чесноковой, хотя понятно, что для поколения 40+ это все еще эталон опереточной экранизации. У нас тонкое и ироничное либретто дописывает Алексей Иващенко, музыка Кальмана тоже изрядно осовременивается.
А вот дальше… а дальше начинаются настоящие чудеса, ради чего мы садимся с Мариной Александровной Швыдкой на самолет (увы, не прямой) до Монреаля, чтобы своими глазами узреть, как в руках Себастьяна Солдевильи (Sebastien Soldevila) постепенно, сцена за сценой, рождается потрясающая история любви… в декорациях цирка. Самого живого, замечу. Сэб (как зовут его друзья, ведь на репетициях, напоминающих пожарную тревогу, его имя выговаривать полностью просто некогда), будучи одним из основателей альтернативного цирка «Семь пальцев», уже привозил в Театр мюзикла свою «Кухню» — пластичный спектакль, в финале которого публику накормили спагетти…
— Сэб, — говорю, — моя дочь спрашивает, когда вы снова пришлете в Москву кастрюлю с макаронами — она проголодалась?
— Вот обожаю такую реакцию!.. Приятного аппетита!
…Прилетев, мы первым делом побежали в монреальский ледовый дворец Verdun Auditorium, где зимой играют местные хоккейные команды. Летом же все поле отдано на откуп цирковым — здесь идут всевозможные разминки-растяжки, отработка трюков и, собственно, постановка «Принцессы».
— Идея необычная, — говорит Марина Швыдкая, — в Москве недавно прошел кастинг актеров на главные роли — Мистера Икса, его возлюбленной Теодоры; второй пары Тони (баритон) и Мари (сопрано), а также Каролины и Пеликана (в фильме их исполнили Гликерия Богданова-Чеснокова и Григорий Ярон). И еще на роли Барона и Агнессы (кстати, это новый персонаж).
…Так вот, на Икса и Теодору были отобраны Максим Заусалин и Юлия Вострилова. Их неделей раньше отправили к Сэбу в Канаду на перевоспитание (так называемый workshop). Что делает Себастьян: берет свою проверенную команду канадских акробатов и с их помощью аккуратно вводит наших нежных, поющих и танцующих ребят в сложную, силовую, мускульную цирковую ткань.
— Батюшки-матушки, что ж я вижу?! Гамлет отжимается! Исторический кадр…
Дело в том, что в театре «У Никитских ворот» Максим Заусалин играет, среди прочего, еще и, прости Господи, Гамлета. Марк Розовский так и заявил, что Максим у него «находка номер один», что это «эксцентрик и трагик», что он «обаятелен и отвратителен, если того требует роль; и такой, и сякой, разный, да еще и прогрессирует!» Получил он свои скупые похвалы и от Солдевильи, но чего это стоило! Две недели бесконечной цирковой муштры, когда к вечеру протягиваешь ноги, да и трюки иные — на силу воли…
— Максим, мы тыщу лет друг друга знаем, — говорю я Заусалину в перерыве, — но это принципиально новая работа; каким лично ты видишь себе Мистера Икса? Потому что Сэб пока только разводит (театральный термин) сцены, но о том, какой он, человек в маске, — Себастьян с Мариной Швыдкой скажут позже…
— Понятно, что я заложник ситуации, пьеса только дописывается, нюансов в поведении еще не знаю. Но стержень героя ясен: Мистер Икс, в любом случае, честный и благородный мужчина, переживший неудачу в любви, предательства друзей или родственников… и эту трагичность персонажа и силу его я должен проявить, иначе получится кондовый Супермен, который внутренне мне неинтересен. А мне с моим героем очень хочется пройти через все тернии к любви. Которая рождается, созревает вот здесь, в Монреале, у нас на глазах…
— Не надо забывать, — напоминают постановщики, — что поначалу Мистер Икс не очень красиво поступает в одном эпизоде...
— И не сразу влюбляется в прекрасную Теодору… Но кто из нас не оступался!
«Падайте, Теодора, вас ловят!»
…Час дня, конец перекура; Сэб, как на экзамене, решил показать нам ряд уже сложившихся сцен. Самое поразительное, что его-то цирковая бригада в Москву в итоге не поедет — она лишь помогает создать номер и приучить к цирку наших солистов. Все чисто трюковые сцены он поставит в Москве с русскими акробатами (на площадке в Измайлово).
— Но вы взгляните, какая отдача! — хвалит своих Себастьян. — Они не сыграют в спектакле, это как приготовить ужин и не съесть, но каков уровень, какое рвение!..
Заусалин в подтверждение его слов качает головой:
— Канадские цирковые — просто золото. Многие из них работают «нижними», то есть в пирамидах ловят летящих сверху акробатов, и они не раз спасали жизни… Я сейчас одним шажком только за порог цирка переступил — и то вижу титанический труд ребят, у меня глаза на лоб лезут. Не халявят ни секунды. Если кто-то освобождается от общей тренировки, начинает заниматься сам по себе — на колесе или на скейте… никто не сидит, не чешет айпэды. И всё с удовольствием, не из-под палки. Все как один.
— А в театре (имею в виду в театре вообще) по-другому?
— Ну конечно, с нашей-то ленью-бедолагой, у нас другие атмосферы…
Но — поехали. Закручивается сцена банкета: гимнасты летят флик-фляк через столы, швыряя на лету друг другу тарелки, хрустальные бокалы на скатерти почти не колышутся (внизу пластилиновые утяжелители)…
— А бокалы очень натурально смотрятся — продаются такие в Москве? Или отсюда везти?..
Тут Мистер Икс и Теодора должны встретиться глазами…
Музыка-музыка! Пока в чистом виде нот еще нет, на фортепиано держит общий ритм обаятельная Ми-Ми, отчаянно нажимая на педаль босою ногой. Здесь всё по-цирковому — просто, раскрепощенно, одной семьей. Повсюду бегают чьи-то дети, уже не разберешь — чьи…
— Сэб, как думаешь, — говорит Марина Швыдкая, — может, среди живой публики еще и манекены посадить?
— Да ты понимаешь, хорошие манекены стоят дорого… Или люди должны реагировать на происходящее, как манекены?..
…На сцену ступает несравненная Теодора — наша Юлия Вострилова, звездочка Театра мюзикла, прекрасный ансамблист, умудрившаяся закончить уже и МПГУ, и музучилище, и «Щуку».
— Вот это очень важно, кстати, — размышляет Марина Александровна, — что артист музыкального театра проходит сначала ансамблевую школу, а уж потом только выбивается в солисты. Ансамбль учит всему, после него у актера совсем иной класс…
Задумка такая: цирковые держат стулья на разной высоте, Юля идет по ним, как по ступенькам (умудряясь это делать уже без напряженного лица, с улыбкой), и вот она уж парит над головами — и… спиною вдруг падает назад! Ее, конечно, изящно ловят, но она-то этого не видит!
— Какая способная! — говорит мне хореограф-постановщик Женевьев Дорион-Купаль. — Сэб сам ее выбрал — очень спортивная и способная девушка, мы очень довольны. В походы ходит…
В Монреале Юля принципиально ездит только на метро, не желая тратить времени в пробках (средняя скорость движения по центру очень низкая). После очередной тренировки решаю ее проводить:
— Юля, в чем главная сложность вхождения на территорию цирка?
— Сложность — в том, что все надо делать хорошо! Ты не можешь где-то там недотянуть ножку, потому что возникает сразу другой уровень. А тут ты и танцуешь, и поешь, тебя подбрасывают, переворачивают вверх ногами, а ты продолжаешь арию…
— Когда впервые подняли на уровень роста человека — страшно было?
— Страшно — не то слово… ведь на людях стоишь. Одно неловкое движение — и все! Но ребята всегда подставляют плечо. Знаешь главный секрет? Я сначала боялась ступить, допустим, на грудь или ногу партнера полной ногой, опираясь всей массой. Но меня научили, что надо наступать очень уверенно, не боясь, тогда трюк пройдет чисто.
«Ваши артисты не знают слова «нет»!»
…На следующий день мы разбирали эскизы необычных составных декораций: их выполнят по проекту канадского сценографа Оливера Лендревиля (Olivier Landreville), он сидит тут же.
— Сэб мне сказал, — говорит Оливер, — что для вас «Принцесса цирка» — как для нас «Вестсайдская история»...
— Ну, по-моему, — отвечаю, — «Вестсайдская» куда более популярна, масштабна, все-таки Кальман — это только начало XX века… Кстати!
По арьерсцене пойдет «намекающая» силуэтная «кромочка» из известных зданий Парижа — Арки, Эйфелевой, базилики Сакре-Кёр…
— Оливер, Сакре-Кёр закончили строить в 1914-м, декорация соответствует времени?
— Да, конечно, — смеется сценограф, — но вы правы: я только что оформлял «Богему», там был схожий атмосферный ход — силуэты Парижа. И по привычке я воткнул, среди прочего, и Эйфелеву башню. Но… неувязочка! Действие-то «Богемы» разворачивается в Латинском квартале в 1830-м, а башню достроили в 1889-м! Пришлось срочно и нервно убирать, чтоб народ не смешить. Нет, в «Принцессе цирка» все уже соответствует времени.
— А в Канаде «Принцесса» Кальмана известна?
— Боюсь, нет…
Я решил спросить у наших ребят — Максима и Юлии, — что они думают по поводу хитовости постановки.
— Все время размышляю на эту тему, — отзывается наш Мистер Икс, Максим, — оперетта — это жанр взрослых людей. Но постановщики хотят переломить этот барьер, выйти из строгого жанра в современный формат, интересный для молодежи. Изначально музыка Кальмана прекрасна, но аранжировки должны быть живыми и дышащими, пусть неровными, неклассическими, но динамичными. Потому что век-то уже какой — о-го-го! Все живут и умирают — тху-у-у! — вот такими скоростями!..
— И что мне нравится в Себастьяне, — добавляет Максим, — он сам такой же: такой рьяный, неожиданный, современный. Он хулиган, он добряк. Здоровский! Более того: он обожает русских, сам-то — спортсмен, акробат, работал в «Дю Солее»…
— Я тоже хочу поддержать Максима, — говорит Юля, — так важно, когда ты доверяешь режиссерам, ведь без доверия нет дела.
— А вот и я, Сэби-кинг! — вдруг Солдевилья появляется собственной персоной, в шлеме, въехав на стадион Verdun прямо на своем красном мотороллере; вызывает артистов на очередной разбор сцен. — Надеюсь (обращается он ко мне), вы не будете воспроизводить все слова, которые я знаю по-русски?..
Начинается новое погружение в «Принцессу»: «Может, запустить здесь шарманщика? Нет, он уже был в «ПиНе» (в «Преступлении и наказании», жаргонизм театра). Сэб, а ты еще «ПиН» не смотрел? Тебе это необходимо! А может, мальчика с аккордеоном, и пусть ему все монеты кидают? А где мы разместим полсотни человек?..»
— А-а-а-а! — загорается Себастьян, залезая на стол. — У меня в голове столько всего, что нас ждет сумасшедшая работа! Знаешь (снова обращается ко мне), хорошие ребята — эти ваши артисты…
— Неужели?
— Да. Никогда не говорят «нет». Готовы на все. Я ненавижу, когда мне говорят «нет». Заткнись и делай, вот и все! Ты этого не напишешь, надеюсь?..
«Этьен и Теодора прошли школу страданий»
До премьеры — четыре месяца, а работы — невпроворот. Пока аккуратно «снимаются» слой за слоем: физическая отточка сцен, потом сюжет, зародится эмоция… Как сказала Женевьев Дорион-Купаль, «пока идет первый уровень, растанцовка, большие мазки; а потом приедем к вам на два месяца на тонкую хирургию». По ходу узнаются прелюбопытные тонкости: скажем, у нас в театрах принята доработка музыкальных спектаклей, в этом даже своя фишка, свое очарование, что режиссер не уходит из зала и спустя месяц после премьеры. А на Бродвее шоу вышло — финита, вмешиваться в него не имеешь права.
— Максим, как считаешь, если бы театральных студентов посылать сюда на стажировки, вот как вас?
— Да это было бы фантастикой, бесценным опытом. Я уж типа профессионал и много чего попробовал в жизни, и то для меня здесь столько открытий, столько позитивных вещей… хочется взять то одно на вооружение, то другое...
— Вы не представляете, как для нас было важно приехать сюда, — вторит Юлия, — здесь твоя проходка выстраивается по всем канонам безопасности, и теперь в Москве я знаю точно — что можно делать, а что нет.
Словно в подтверждение ее слов партнеры начинают раскручивать Юлию в куплете: «Эта минута как будто нечаянно в нашу жизнь вошла».
— Как она будет петь в таком вращении? — сомневается канадская команда.
— Ничего, — успокаивает Швыдкая, — мы их этому учим.
— Ах так? Ну тогда мы усложним номер…
Затем — очаровательный этюд на резинках-банджах, обещающий стать центровым в постановке: ведь здесь звучит та самая знаменитая ария.
— Себастьян, — обращаюсь к режиссеру, — что вас по-дьявольски возбуждает в «Принцессе» как творца?
— Сейчас скажу. Мы работали с одним нашим шоу в Москве, где я и познакомился с Михаилом Швыдким и Давидом Смелянским (руководством Театра мюзикла). Они, оказывается, давно хотели поставить «Принцессу цирка» и вдруг мне говорят: «Хочешь сделать с нами оперетту?» Я поначалу не был уверен. Но мне показали старый фильм 1958 года, и я влюбился в эту тему, в либретто, в музыку… Если мне не нравится музыка — я не работаю, это закон. А тут — Кальман! Я решился. Тем более что в фильме цирковые показаны как свободные люди, а вот аристократы, напротив, зашоренные и правильные. «Принцесса цирка» — это рассказ о том, как ты сам выбираешь свою жизнь. Свою свободу.
— Хотя аристократии уже нет…
— Но классы остались. Люди с высшим образованием могут позволить себе многое, а другие вынуждены идти на завод и пахать там…
— Что до любви...
— Тут мы с Мариной Швыдкой очень бы не хотели показывать какие-то плоские образы; наши Этьен (Мистер Икс) и Теодора прошли школу страданий, у них была дерьмовая жизнь, поэтому в определенный момент они готовы раскрыть свои чувства. А еще один секрет открою: я отталкиваюсь от таланта артистов, знаю уровень каждого, и все ключевые сцены заранее придумываю в голове. У меня все артисты замотивированы, это важно.
— Хотела бы добавить, что я тоже не могу работать без любви к материалу, — говорит Женевьев Дорион-Купаль, — без любви это просто работа, как на телевидении, например. То, что оплачивает твои счета. А вот «Принцесса»… это моя страсть.
В последний день — официальная презентация восьми номеров, причем каждый актер — в фирменной майке «Принцесса цирка». В итоге — вырисовывается общий нерв спектакля, и надо сказать, что по нерву зрителей сыграют виртуозно…
— Даже наши декорации, — говорит сценограф Оливер, — подчеркивают, что люди сильно любят друг друга, но не могут быть вместе. И ничего лишнего, никаких видеопроекций, которые только уводят от главной идеи. Все будет просто и стильно.
— Я хочу, чтобы все мне завидовали, это моя цель! — напоследок заявляет Себастьян. — А потом мы возьмем и сделаем французскую версию!
Ян СМИРНИЦКИЙ,
Монреаль
