Нынешние выходные ознаменовались в Москве серьезным скандалом — общественность закрыла выставку Джока Стёрджеса «Без смущения», усмотрев в ней пропаганду педофилии. Это сделала именно общественность, хотя формальным поводом послужило заявление сенатора Елены Мизулиной. «В России фотографии Стёрджеса признаны Роскомнадзором детской порнографией. Роскомнадзор требует удалять снимки фотографа, опубликованные на сайтах <…> Выставка должна быть срочно закрыта!» — сообщается на сайте первого зам. главы конституционного комитета Совета Федерации. Также сенатор планирует обратиться к генеральному прокурору Юрию Чайке с официальным запросом о проведении по данному факту прокурорской проверки.
Но это, что называется, окончательные итоги. В действительности выставку закрыла блогер Лена Миро, написав, не особо выбирая выражений, гневный пост в социальной сети. Просто пост. Просто в Интернете. Но он вызвал такой резонанс, который не только вылился в распространение требований о запрете выставки в сетевых аккаунтах, но и закончился письмами на сайт генпрокуратуры с требованием «разобраться немедленно!» Конечно, далеко не все возмущающиеся видели выставку своими глазами, но установка: в подозрении на педофилию лучше перебдеть — победила.
Осталось, правда, неизвестным, насколько оперативно успела бы среагировать генпрокуратура на запросы россиян — Мизулина оказалась быстрее. Но все-таки самыми скорыми стали сами организаторы — мгновенно закрыли в субботу вечером экспозицию, объяснив это «прорванной трубой». «Заметают следы! — заволновались добропорядочные россияне, — значит, рыльце в пушку!». Но этого мы уже не узнаем. Хотя странно, что за две недели благополучной работы выставки, а открылась она аж 8 сентября, никто больше этот пушок не заметил и не сдул.
Многие сегодня говорят о том, что главным стимулом организации подобной выставки в российской столице стала коммерческая выгода, которая перевесила сомнительную репутацию Стёрджеса. Напомним, скандал с его именем разразился в апреле 1990 года, когда агенты ФБР совместно с полицией ворвались в студию Джока Стёрджеса в Сан-Франциско, конфисковали компьютер, фотоаппараты, негативы, готовые снимки. Более года длилось разбирательство. Но художественная общественность США и Европы отбила фотографа, суд Сан-Франциско не выдвинул ему никаких обвинений. Конечно, нет обвинений — нет и преступления, но то, что за именем художника стоит сегодня коммерческая составляющая, в этом сомневаться не приходится. Это те деньги, которые крутятся там, на «нудистских пляжах», где, как свидетельствует реклама выставки, и были сделаны фотоснимки в «обстановке, совершенно гармоничной» для моделей. Там, где давались разрешения от родителей на съемку детей, которых фотограф скромно называет «женской натурой в период полового созревания». Где организовывалось для этой выставки заграничное турне и, наконец, там, где она и была в конце концов проведена. То есть в Москве. Художественный центр, приютивший фотографа с подмоченной репутацией, глубоко коммерческий, и он наверняка учитывал все нюансы ситуации и прогнозировал, что, возможно, разразится скандал, но принесет в том числе лишнюю, пусть и скандальную популярность.
Мы не станем называть начинку выставки «педофильской», ибо на это нам дает право только заключение эксперта, но те, кто давал разрешение на проведение экспозиции, оценивали степень ее «лолитства»? И если да, могли ли организаторы и эксперты ошибиться? Есть ли вообще те критерии, по которым оцениваются работы, сделанные на грани потребства пороку, которому противостоит Уголовный кодекс?
Но выставка Стёрджеса, несмотря на всю свою сомнительность, показала нам многие положительные моменты. Например, то, что наше общество нельзя назвать равнодушным. Об этом говорит и тот факт, что нашелся человек, поставивший вопрос об уместности проведения подобной экспозиции. И тот факт, что вопрос этот не остался не просто без обсуждения, но и без активных действий. Показала, что Мизулина, сколько бы ни иронизировали над ее высказываниями россияне, по-прежнему начеку, а вот новоиспеченный детский омбудсмен Анна Кузнецова оказалась второй, кто потребовал проверки, и это плохо — значит, ее аппарат требует серьезной встряски. Показала эта экспозиция, что общество держит круговую оборону против малейшего ослабления в плане борьбы с пропагандой педофилии. А все это означает, что пресловутое окно Овертона пока закрыто крепко и малейший сквозняк вызывает желание взяться за утепление рам.
Но хочется напомнить и другое: педофилия — это болезнь. Мало того что тяжелая сама по себе, она еще и проходит с осложнениями в виде больших сроков лишения свободы, если пациент болезнь запустил, дал ей развитие и публичное воплощение. Как известно, болезнь куда проще предотвратить, чем вылечить. Но и провести неправильную диагностику, ошибиться с диагнозом тоже очень опасно. Выставка сегодня закрыта. Без вердикта экспертов. По решению общественности.
А вот если завтра ее признают законной, на экспозицию повалит народ. Хотя бы просто для того, чтобы своими глазами увидеть, из-за чего же сыр-бор? Хороший коммерческий ход, не правда ли? Ход, который в пользу Стёрджеса сделали мы сами.
