Беспредел — опасная игра

Большая книга

6 декабря состоится объявление и чествование лауреатов замечательной премии «Большая книга». В списке финалистов — одиннадцать авторов, среди них — и лауреаты прошлых лет. С увлечением читала я роман «Ненастье» Алексея Иванова в 640 страниц и в течение двух недель пребывала в напряженной атмосфере, в горячем огне прошлых лет.

Большая книга
Алексай Иванов

На обложке под названием романа проступает кровавый след волнующего вопроса: «В каком ненастье ты пропал без вести, солдат?» У романа Алексея Иванова название метафорическое — «Ненастье», долгие сумерки самой жизни, нашего бытия без надежды на просветление, без радости. Людское самочувствие определяется этой постоянной беспогодицей.

Главные герои романа — Герман Неволин и Сергей Лихолетов.

В Афгане, вблизи смертельной опасности, Сергей Лихолетов, спасая себя и солдат в часы мощной атаки «духов», вынужден быть беспрекословным, соответствовать своей роли прапорщика. Он старше и по возрасту, и по чину. Герман, еще не обстрелянный солдат, по-своему оценивает своеобразие внешности прапорщика, отражающей характер: «Светозащитные очки придавали Сергею непроницаемый и самоуверенный вид оккупанта и коммандоса. Но, стоило снять очки, и оказалось «лицо у него простое и наглое, как у вора или бабника». Суровое обобщение. Суров писатель. Но все-таки человеческая проницательность коммандоса заслуживает уважения солдат. Герман слышит от него толковое разъяснение, от кого в прошлом отбивались афганские «духи»: «От английской армии: англичане из Индии через Пакистан шли, как раз где мы… Афган никто не завоевал, даже Македонский, — сурово сказал Серега».

Алексей Иванов награждает своих персонажей аналитическим осознанием событий, острыми и точными обобщениями: «Непобедимость Афганистана придавала войне настроение мрачной и величественной обреченности, и это настроение превращало агрессоров, советских воинов, в пострадавших». Нашим парням не хотелось ощущать себя агрессорами — они же не по своей воле сюда пришли.

Язык Иванова точен и остёр. Хороши ослепительно яркие пейзажи незнакомых мест. Не покидает ощущение личного восприятия окрестностей: «Вдали, в высоком створе ущелья, в густой синеве медузами всплывали расколотые трещинами ледяные конусы Гиндукуша». А такого мощного неба Герман не видел никогда. Его восприятие афганской природы выдает прирожденный живописный неразгаданный дар. Он уже четыре месяца служил, а Сергей, теперь его командир, — четвертый год. Он делится с молодым солдатом усвоенной мудростью боксера Мохаммеда Али: «На ринге порхай как бабочка и жаль как змея». Собственный совет Сергея тоже хорош, поскольку это опыт воина: «Будь чуткий как белка и бесчувственный как носорог».

Российская обстановка бытия конца девяностых сказалась в характере одного персонажа романа. «Он жил как все: все делали бабло — и он тоже. Без выстрелов, без устрашения — искал общий язык с тем, от кого хотел что-то поиметь». В торгашеское время человек научился гордиться собой, что может обобрать и упавших гигантов. Перед иными «афганцами», как идеал, маячила цель: «Стать Лихолетовым больше Лихолетова». Даже майор Щебетовский, возглавляющий выдворение «афганцев» из захваченной многоэтажки, уже рассматривает «Коминтерн» вариантом доходной деятельности. Лихолетова он не переиграл, хотя и отправил в СИЗО. Лихолетов по натуре ярче, характером горячее. У него на первом месте совсем другое: «понты, гонор и самолюбие». Судьба его трагична.

Иванов предпочитает приблизиться в романе к правде жизни, обостряя свою наблюдательность и доверие к обыденному. И находит свое место в нем, свои обязанности по отношению к изученной им жизни. Он ее талантливый и азартный участник, влюбленный в богатейшую и прекрасную природу Урала, в Пермский край, не раз воспетый им в огромных документальных, природоведческих томах. С удовольствием я читала и читаю эти книги, восторгаюсь прекрасным знанием природы и богатств этих мест. Рада, что разделяю его восторг Пермским краем: в студенчестве ходила по этим местам в качестве инструктора по туризму, а много лет спустя, целый месяц вместе с мужем провела на берегу Чусовой в деревне Слобода. И книги Иванова об этих роскошных и обжитых местах доставляют читателю радость не романтическую, а жизненно необходимую и доступную всем.

Роман «Ненастье» Алексея Иванова начинается с описания авантюрного действия, подготовленного Германом Неволиным, водителем спецфургона с бронеотсеком, набитым мешками с миллионами. Но Иванов не детектив задумал. Главный герой, бывший афганец, по натуре не вор, не хапуга. Со времен своей афганской службы он никого не убил — и на войне не стрелял, служил шофером, Но долг свой — быть ответственным и честным — свято хранил.

В Афгане ему в голову не могла прийти мысль, что бывшие воины в мирном Батуеве объединятся и наполнят свой банк миллионами, хитро и умело приобретенными деньжищами. Азартный, отважный на Афганской войне Серега Лихолетов выразительно объясняет непрактичному парню: хитрость «афганской идеи» и организации «Коминтерн»: «Это землячество по войне… Зато тебя здесь свои не кинут».

Серегина стратегия поразила воображение наивного Германа. Он не переставал восхищаться своим бывшим прапорщиком. Серега, отважный воин, острослов, любвеобильный мужик, покоритель женских сердец, увы, тоже оказался прекраснодушным романтиком идеи «Коминтерна». «Свои» оказались способны не только кинуть, но и убить.

Германа уберегли от жестких и грязных дел его личные прирожденные качества. Но жизнь преподносила ему жесткие уроки. И он поплатился за свою наивную опрометчивость. Отнять в присутствии охраны, а потом по-деревенски спрятать мешки с миллионами — это же крутая ломка личности. И тут он впервые показал себя мужиком, проявил при этом редкую изобретательность, смелость и мужество. Его тактика изъятия деньжищ не причинила вреда охранникам. В опасной игре смущала бывшего солдата ненужная ему огромность денег. Но, отбиваясь от группы захвата, он проявил удивительную находчивость. Читатель осознает: этот мужчина был рожден не для краж.

Алексей Иванов сложно выстроил композицию романа — в этой опасной игре действие развивается не последовательно, а прерывисто, фрагментарными вспышками, в сложной авторской раскадровке. В строении композиции сказался немалый кинематографический опыт самого Алексея Иванова.

Роман набит фактами. Но не факты здесь главное. Одаренному незаурядным воображением писателю, рожденному в 69-м году, удалось мысленно и душевно побывать на позициях в Афгане, ощутить потрясение точного и неотступного обстрела афганских боевиков, пробудить в себе эмоции, ужас летящей с разных концов смерти, а в часы ночного затишья увидеть небесную красоту созвездий, переливы цвета на фантастическом величии Гиндукуша. И все эти видения, экспрессивные и говорящие зарисовки, сохранившиеся в памяти, поистине поэтические, словно продиктованные самой афганской природой.

Там, в чужой стране, ужасали подробности фронтового бытия. Наших бойцов потрясли обелиски на захоронениях советских воинов, им хотелось узнать подробности, кого же здесь поджарили «духи».

Неопытный мальчишка, шофер Герман заметил: солдаты к чужой боли оставались равнодушными. Радость, что сам живой, была сильнее сострадания.

Именно афганские драматические сцены ярче всего остаются в сознании. В этих видениях, в этих опасных единоборствах с «духами» проявляется личность прапорщика Лихолетова: он тогда отвечал за всех; «…гордыню тешило, что от него зависит жизнь бойцов… Его нервную систему словно переключили на высокое напряжение, и он не колеблется: инстинкт срабатывал быстрее сознания… «Действуй, а думать будешь после».

Опасные схватки с «духами» воскрешены писателем с ощущением реального обстрелянного пространства. Стремление двух солдат Шамса и Вани Дедусенко, рвущихся спасаться в одиночку, воспринимаются читателем как живой, талантливо вырванный из жизни реальный случай. В схватке Шамса с Лихолетовым скрестились сильные и жесткие темпераменты. Но один обеспокоен своим собственным спасением, а другой думает обо всех солдатах, чудом уцелевших в чрезвычайных обстоятельствах.

Серега Лихолетов — творческая удача писателя Иванова. Он разный: то стальной и безжалостный, готовый всадить пулю в самовольного нарушителя приказа, то откровенный мудрец, умеющий с иронией воспринимать все, что «в учебке» «политнасосы дули в уши». Наблюдательный и анализирующий Серега понял: «простым афганцам русские войска не нужны… Им ничего не надо от СССР: ни заводов, ни плотин, ни колхозов, ни тракторов…»

В ночном одиночестве Серега и Герман покорены величественным пространством. В эти мгновения душа Германа испытывает наслаждение, значит, таился в нем неугаданный дар художника или мыслителя. В молодом сердце вдруг проснулись до сих пор неведомые ему ощущения: в небесах «текли волны зеленого и красного пламени, невозможного над русскими перелесками». Щедрый Алексей Иванов наделил молчаливого 19-летнего Германа собственной наблюдательностью и чувством красоты.

А вот у 25-летнего прапорщика Лихолетова другие задачи: «Убитых не жалей — жалей их матерей». И молодому солдату по-отечески советовал: «Не думай про убитых, не вспоминай, а то за собой уведут». Все эти внушения ему продиктовала необходимость — надо уцелеть на войне.

В тех главах романа, где свои убивают своих, сюжет выстраивается подобно детективу. Житейские обстоятельства вынуждают автора перестраивать течение романа, там слишком часто в мирное время свистят пули и грохочут взрывы. Иванов, наш зоркий и смелый современник, пишет резко, не снижая сокрушающего напора энергии. В схватках, в спорах персонажи не миндальничают — лупят в глаза матерные пули. Темпераментному жизнеописателю не запретишь отказаться от живой речи и ее ожогов.

Авторские оценки звучат с энергией горячего выстрела: «Пьяный десантник страшнее танка», — слышим мы от Лихолетова. Или еще острее: «Где кончается ад, начинается Афган». Стилистика романа — его несомненное достоинство. Только у настоящего творца речь афористична. Иванов владеет искусством словесно-лингвистической изобретательности.

Даже третьестепенные персоны говорят у А.И. выразительно, темпераментно. Хваткая баба с ребенком умело приватизировала подходящего мужика. А он не желает подчиняться чужой воле и чужому жизненному направлению. И слышит от добытчицы: «Какой-то ты неправильный, Неволин. У тебя, между прочим, семья, жена, ребенок. А ты жопу греешь на зарплате». По-человечески и эту недовольную особу понять можно: крохи наших зарплат не для каменных палат.

Абсолютно иная натура молчаливой жертвенницы Тани. С детства нелюбимая матерью и сестрой, почти безразличная отцу, она подчиняла себя чужой воле. И потому Сергей Лихолетов был для Тани «словно королевич из сказки». Она понимала, какое горе приносят мужчины. «А радости не изведала никакой, будто радости и не бывает».

На свою героиню Иванов смотрит с похожей позиции Лихолетова. Оставив эту девочку себе, Сергей был уверен, что «совершает благодеяние»: «У него еще не бывало такой чистой и нежной близости с женщиной… Он даже не заметил, что она девственница».

Авторская оценка справедлива: «Таня «еще не перешла из детства в девичество… Лишь Серёге хватило тепла ее отогреть». Для Тани, оставленной без внимания в родной семье, был единственный вариант выжить.

Сергей и Герман, хотя чувствовали внутреннее совпадение, по-разному оценивают свое место в жизни. Горячий Лихолетов не скрыл от солдата свое удовольствие: «Я же в душе генерал». В отчаянный момент противостояния с «духами» ему и пришлось быть высшим начальником. «А Немец еще там, под Гиндукушем, понял, что он в душе солдат». Не стратег, а рядовой исполнитель долга.

В 1996-м Лихолетов вышел из тюрьмы и старался укрепить свои дела. К нему пришел хитрый загребатель Щебетовский и стал уверять Сергея, что он уже проиграл: «Сейчас не модно бороться за социальную справедливость, и вы не имеете никакого значения. Жизнь ушла вперед». Щебетовский уже вынашивал уничтожение Лихолетова, поскольку он мешал ему отнять полукриминальный Шпальный рынок.

В наши времена коммерческие дела разрешаются выстрелами. Щебетовский заказал убийство Лихолетова его шоферу Яну Сучилину. Тот, зная про твердое убеждение Сергея в том, что «афганец» не заказывает «афганца», действовал наверняка: вышел из машины, якобы проверить безопасность дороги. У обочины имитировал покушение на себя — прозвучал выстрел, и Ян уткнулся головой в снег. И, конечно, Лихолетов выскочил из машины и ринулся ему помогать. И тут же получил пулю под вздох. Убил Сучилин и сердобольную спутницу Сереги — Нельку.

Гнев и протест честного «афганца» Германа вылился в легкомысленную акцию: рискуя жизнью, он отнял, украл мешки с миллионами полукоммерческой компании. И тем самым бросил себя в ад самоедства и муки совести.

В критическое мгновение Германа взбудоражила весть из Индии от Шамса, спасшегося солдата Равиля Шамсутдинова. Этот поворот сюжета стал в романе неким веянием сказки. Живут там в каких-то местах и наши соотечественники. Само мироощущение жителей тех экзотических мест иное. Но это восточно-идиллистическое свечение Индии не для Германа.

Возвращение в Батуев — это реальная угроза заказного убийства. Автор сохранил своему персонажу жизнь, и предоставил ему возможность проявить редкое мужество в защите себя от нападавших. И, наверное, новые силы придало ему мужество появившейся Тани. Сражение за жизнь ее Геры пробудило в ней нового человека. Теперь с этой любовью и надеждой она будет ждать его возвращения из тюрьмы.

«Ненастье» Алексея Иванова достойна награды и восклицания внимательного и требовательного читателя: «Это большая книга!»

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №27272 от 6 декабря 2016

Заголовок в газете: Беспредел — опасная игра

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру