Очень личные слова — без тени официоза — говорит Михаил Швыдкой.
— Не стало Алексея Владимировича — такого необычного, нестандартного...
— Алексей Баталов доказал всем своим творчеством, всей своей жизнью, что интеллигентный человек может быть мужественным. Что человек, занимающийся духовным трудом, может быть настоящим героем и патриотом. В советское время было принято считать интеллигентов хлюпиками, я уж не буду вспоминать, как говорил про них Владимир Ильич Ленин, когда он сказал, что интеллигенция — это г...о. Так вот, всем своим творчеством Баталов доказал, что интеллигенция — не г...о, а это люди, которые умеют не просто почувствовать боль и радость народной жизни, но умеют ее еще и сформулировать, сделать ее зримой, вербальной, если угодно. Он доказал, что интеллигент — не прослойка, это не социальное клеймо. Это миссия.
— Да и рос он в семье писателя Ардова...
— Он очень дорожил своими отношениями с замечательными великими русскими и советскими писателями. Такими, как Анна Ахматова, или люди военного поколения, которые пришли в поэзию — Левитанский, Давид Самойлов, уж не говорю о более молодых как Евтушенко... Баталов был человеком в высшей степени литературно озаренным. Жизнь в семье Ардовых, отношения с Ахматовой, с совершенно замечательной литературной интеллигенцией того времени — переводчиками, поэтами, прозаиками, — это всё Баталов. И он выразил это духовное богатство, этот колоссальный духовный опыт, который он получил, в своих работах. Можно назвать три роли его — в «Летят журавли», в «Девяти днях одного года», в «Москве, слезам не верящей» — чтобы понять, что это был за артист.
— И это при востребованности иных героев...
— Да, в стране, где героями были брутальные, как правило, люди, Баталов доказал, что интеллигент — герой и патриот. И это одно из очень важных свидетельств его совершенно уникального таланта. Он был замечательным человеком — остроумным, веселым, легким. Он принадлежал к тому поколению, которое училось еще у дореволюционных педагогов. Он чувствовал замечательно русскую жизнь! Не играя в ложную простоту, а понимая, что русская жизнь — это и Пушкин, и Гоголь, и Серебряный век. Вот он и был, в каком-то смысле, близок к людям Серебряного века. При том, что он играл в фильмах советского кинематографа, и, естественно, знал, что такое советская жизнь... но сохранил в себе высочайшую внутреннюю культуру, что крайне редко сегодня. И его уход — огромное горе. Для всех, кто его знал. И всех, кто не знал тоже.
