На затемненную сцену в круг света выходит ведущий в черном костюме – в этот вечер он будет проводником гостей в недолгую, но очень насыщенную историю русского и цыганского романса. Обстановка располагает к задушевному общению. Узорчатая цыганская шаль на заднем плане, два стола с зажженными свечами, ряд стульев и желтые силуэты двух гитар – вот и все декорации.
Лишь в 18 веке высшее общество России знакомится с русской семиструнной гитарой, по-настоящему аристократия откроет для себя новый инструмент в 19 веке, когда дворян охватит увлечение романсами в исполнении цыганских хоров и цыганским колоритом в целом. Вспомнить Пушкина... Повальная мода даст повод острословам прозвать цыганскую гитару «балалайкой для аристократии», намекая также на примитивность звучания по сравнению с испанской шестистрункой. Виртуозы-гитаристы «Ромэна» (Валерий Басов, Руслан Румянцев) по очереди выходят на сцену, берут фигурный инструмент, садятся и начинают играть, чтобы доказать иное – их гитара близка к арфе, может быть мелодичной и глубокой. «Я помню чудное мгновенье», – проникновенно вступает Мурад Годжаев, такое не спеть под «примитивную балалайку». А дальше пространство заполняет красочный «таборный хор»: «Цыганская дорога, она не до порога, она ведет до самых звезд…»
После революции романсы под аккомпанемент гитары в основном остались в кинематографе и театральных постановках. Тем не менее, «цыганская звезда кочевая» обрела постоянную «прописку» – в 30-хгг. в Москве открылась цыганская театральная студия, переросшая в театр «Ромэн». Почти 90 лет он собирает лучшие цыганские таланты, начиная с легендарной Ляли Черной, а дальше – Эрденко, Жемчужные, Сличенко…
Финал. ХХI век. На сцену выходит Моисей Оглу – народный артист России, чей дед – кузнец, коневод – стоял у истоков цыганского театра. Ямщиков сменили шоферы и даже беспилотные автомобили, но надо же так суметь спеть, чтобы у современных зрителей шел мороз по коже от слов: «Не гони лошадей, мне некуда больше спешить, мне некого больше любить…»
