Умозрительные теории
Прелесть умозрительных теорий в том, что они никоим боком не соприкасаются с реальностью.
Иван Грозный и Борис Годунов говорят: «Потерпите чуток, мы малежко поизмываемся над вами, понасилуем ваших жен, поотрубаем крестьянам руки (забавы ради), поубиваем молодых претендентов на власть, то бишь царевичей Дмитриев, а потом все сбалансируется, стабилизируется, наладится, наступит благоденствие».
Но наступают Смутные времена.
Николай II и Керенский говорят: «Повоюйте до победного, поскольку возникла заварушка с кузеном Вилли, то бишь немецким кайзером, а когда победим в беспросветной кровопролитной войне, начнется рай».
Не начинается. Почему-то.
Хрущев и Брежнев убеждают: «Подзатяните пояса, достроим коммунизм и светлое завтра, тогда поблаженствуете».
Не выходит не только достроить, но и хоть что-нибудь достойное взамен коммунизма преподнести.
А почему?
Посочувствуйте бабушке!
Возле метро интеллигентного вида старушка повесила на плечики кофточку и бусы — видимо, коронный свой наряд былых времен. Но — прошли те лихие денечки, и продает последние тряпки.
Подходят два милиционера, велят свернуть торговлю. Старушка упрашивает, но подчиняется.
Прохожий вступился за нее. Понятно же: дошла до края. Не от шикарной жизни распродает.
Если бы молодые милиционеры получали столько, сколько получает она, может, и отстали бы. Но в ответ заступнику звучит: «Нарываешься? Хочешь схлопотать? Сейчас устроим».
Не сомневайтесь: если бы не счастливое стечение, он бы схлопотал. Оттащили бы в кутузку, намяли бока.
Одному такому смельчаку сказали: «Подбросим патрон или наркотик, и ни один твой приятель за тебя горло драть не станет».
Теперь вообразите на месте стражей — лидеров государства. Им бы посочувствовать бабушке, сделать для нее хоть что-нибудь. Нет, пусть пенсионеры выкарабкиваются как умеют. Пусть молодые прозябают. Пусть производство падает (о чем трубят газеты). Пусть убивают оппозиционеров. Повоюем, останемся правыми в конфронтации с Западом. А уж когда полностью докажем свое превосходство, тогда заживем припеваючи.
От Даманского до Горбачева
В Государственной публичной исторической библиотеке России хранится уникальное собрание: извлечения из писем времен перестройки. Эту коллекцию граждан передал в фонды бывший руководитель группы приема граждан аппарата Президента СССР Геннадий Николаевич Львов. Язык не повернется назвать его чиновником, аппаратчиком, цэковцем. Начинал воспитателем ремесленного училища во Владивостоке, был мастером цеха, устремился в комсомол, бывал на острове Даманском (и в мирный, и в военный периоды), на космодроме Байконур, работал в Конго (Браззавиль), Казахстане, Узбекистане… Послушать этого человека — и заслушаешься: о специальных бирочках, которыми маркировали каждую детальку космического корабля, бирочки привешивали на специальных ленточках, ленточки Геннадий Николаевич привозил в подарок друзьям после стартов космических кораблей. Случались ситуации, грозившие наказанием, вплоть до исключения из рядов КПСС — за то, что высказывал не общепринятую точку зрения. Но именно за неортодоксальность знаток отечественной и мировой истории, изящной словесности, сам не лишенный поэтических амбиций, Львов был приглашен работать в аппарате Горбачева.
Пришедший к власти Михаил Сергеевич собирал под знамена тех, кто был способен и хотел положить конец неподвижной рутине. Генсек чувствовал необходимость перемен и стремился опираться на мнение заинтересованных в преобразованиях масс. Под началом Геннадия Николаевича была создана служба, работавшая до конца 1991 года: обработку поступающих на имя президента писем и аналитические их обзоры осуществляли немногим более 60 человек. Для сравнения: почтой президента Франции занималось в то время 90 человек, а корреспонденцией президента США — 120 (и множество добровольных помощников). Объемы почты Президента СССР были равны объемам почты Елисейского дворца и Белого дома. Вся корреспонденция обрабатывалась и в тот же день — в виде краткого сборника — направлялась М.С. для ознакомления. По предложению руководителя Аппарата Президента Валерия Ивановича Болдина была учреждена форма ежедневных и недельных (а также тематических) дайджестов. Знакомились с экспресс-выпусками, естественно, ближайшие помощники и советники лидера. Работа не терпела приукрашивания. Письма сортировались не по принципу льстивости (в этом вы сможете убедиться), а для того, чтобы донести до верхов мнение обыкновенных людей. Заботились и о том, чтобы пишущие не пострадали за критику. Геннадий Николаевич в разговоре со мной обмолвился: «Надо было так подать проблему, чтоб никого не подвести — ни автора, ни тех, кто, возможно, окажется фигурантом ложного доноса на якобы виновного человека». Об этом он и его коллеги заботились тщательнейшим образом. Именно поэтому в тексте встретите «замаскированные» обозначения: «студентка», «колхозница»… Анонимные обращения не рассматривались.
Вспоминает Виктор Королев, ближайший соратник Г.Н.Львова:
«Начало 1989 года. Я приехал в Москву из Сибири, и мне все на новом месте в диковинку. Общий отдел ЦК КПСС, подотдел писем… Люди пишут в Кремль, потому что устали ходить по кабинетам, на местах их проблемы не решаются, а жизнь в стране все хуже и хуже. Люди доведены до отчаяния, пишут о самом наболевшем… Письма кричат от боли. Негативный фон остается на руках, оседает в сердце. Это постоянный стресс. Я видел письма, написанные кровью и горькими слезами, видел, как быстро седеют мои коллеги. Чужого горя не бывает».
■ ■ ■
Чтение, которое вас ждет, без преувеличения потрясает. Знакомясь с воплями отринутых, униженных, отчаявшихся «строителей коммунизма», понимаешь: если бы к их мыслям, доводам, предложениям прислушались, то, что случилось со страной чуть погодя, могло не произойти. Выжимка из бюллетеней, которые предлагаются вашему вниманию, относится к октябрю-ноябрю-декабрю 1991 года. А в декабре, напомню, были подписаны Беловежские соглашения.
Иначе погибнем…
«Пишем Вам, потому что в магазинах ничего нет. Сахара дают по талонам по полкило. Мы еще слышали, что хлеб будет по талонам — неужели это правда?» (С.М.П., Ростовская обл.)
«Продуктов дают по 200–300 граммов на месяц. Масла — 300, маргарина — 100, макарон — 300. И тех не получить по талонам. Какая же будет производительность труда, когда рабочие ходят голодные?» («От всех трудящихся». П.Н.Е., г. Ряжск Рязанской обл.)
«Люди устали, изверились, впадают в отчаяние и уныние. Вам не грозят голод, безработица, бесконечные очереди и талоны. Вам все привезут и принесут — а народ нищенствует. Ни один закон не действует, в стране хаос. Разгосударствление, приватизация — для кого они? Для мафии, теневиков? Вы посмотрите, что делается на аукционах! Что за цены, откуда у людей такие деньги? Декларация о доходах обязательна во всех странах мира, у нас же она стала не нужна. Мы устали так жить, поймите нас». (Р.Р.В., г. Челябинск.)
«Шеститысячный коллектив хлопчатобумажного комбината имени III Интернационала остановлен из-за отсутствия хлопка. Люди оказались без работы. Ежедневные потери — 5 млн рублей. (По поручению коллектива — председатель СТК А., директор комбината В., г. Карабаново Владимирской обл.)
«Куда же мне еще идти, если все правы, а компенсацию на детей я так и не получаю с апреля. А ведь мои дети так же хотят хорошо кушать, как и все остальные. Они ходят голодные. Ложатся спать и встают с одними и теми же словами «хотим кушать». (И.Р., г. Керчь, Крымская обл.)
«Подходит зима, а у меня совсем не во что одеться: нет зимнего пальто, шапки, сапог. И нет денег. На моем иждивении двое детей, сама являюсь инвалидом второй группы». (А.А., г. Рязань.)
«Сложилась критическая обстановка. В течение последних пяти дней в адрес комбината по непонятным причинам прекращена отгрузка угля, остановлены три из шести коксовых батарей. Стоит с начала года одна доменная печь, вынуждены останавливать вторую. Прекращено производство трубной заготовки, останавливаются трубные заводы России. Прекращена отгрузка проката в адрес машзаводов. Дальнейшая непоставка угля приведет к полной остановке производства с необратимыми последствиями». (Г., народный депутат РСФСР, Оренбургская обл., Орско-Халиловский комбинат.)
«Неуважаемый Президент! Как Вы можете жить после того, как ввергли страну в хаос, в голод, в состояние гражданской войны? Вместо работы мы бегаем в поисках пищи. Найдите умное решение. Послушайте, что о Вас говорит народ». (А.П.С., г. Москва.)
«Длительное время мучают стариков, детей, инвалидов. Живем без тепла, горячей воды. Электрощит на грани разрушения, дом часто остается без света. Нет электрика. Издеваются из года в год. Обращалась в Москву с просьбой защитить жизнь и здоровье людей. Не справляются — гоните». (В.В.К., г. Челябинск.)
«Вас беспокоит мать-одиночка, оператор фабрики «Красное эхо». Живу у мамы в комнате без удобств площадью 9 кв. метров, где проживают 8 человек. Дочери 8 месяцев, она до сих пор находится в больнице: ее некуда брать. Директор фабрики в выделении места в общежитии отказал. Я больше так жить не могу! Прошу помочь». (А.Н.Н., г. Переславль-Залесский Ярославской обл.)
«Сегодня привезли к нам ливерную колбасу, которая раньше стоила 68 коп. за килограмм — и продают по 6 рублей. Лук репчатый стоил 50 коп. — продают по 5 рублей. Что же это за договорные цены — в 6–7 раз выше государственных? Выходит, мы, рабочий класс, все свое заработанное несем в магазин — а они живут за наш счет. У меня двое детей, их кормить надо. Неужели нельзя контролировать эти договорные цены? Мне не жалко этих 6 рублей за колбасу, но обидно: она же не может подорожать сразу в 10 раз! Так дальше продолжаться не может!» (М.Г., рабочая, Московская обл.)
«Сын служит в армии. Прибежал домой с больной ногой — лечила, откармливала. За ним приехали, забрали. В настоящее время сын сидит в КПЗ за побег. Еда — хлеб и вода, в камере блохи, вши. Все тело его покрыто язвами. В части пропал автомат — заставляют сына взять вину на себя. Старший сын погиб в армии. Осталась одна». (Н.Е.Л., г. Благовещенск.)
«На коленях просим Вас спасти нашего друга и товарища Хонеккера. Как передали сегодня по радио, Ельцин собирается силой милиции выставить из Союза на растерзание недобитым фашистам Эриха Хонеккера — удивительного человека, преданного друга СССР». (Комитет ветеранов войны и труда, г. Ровно.)
«Существует закон о защите памятников. Он не отменен. Почему Вы допускаете осквернение памятников общественным революционным деятелям, в том числе и Ленину? Считаю, что Вам как президенту необходимо навести в этом деле порядок, виновных привлечь к строгой ответственности. Собчак и его окружение — не авторитет для трудящихся советской страны». (А.А.П., г. Нарьян-Мар Архангельской обл.)
«Категорически возражаем против переименования Свердловска. Не надо нам города имени императрицы. Просим вас лучше на деньги, что пойдут на переименование, купить новые автобусы для города». (Коллективное, 14 подписей, г. Свердловск.)
«Прошло два года, как я и жена вынуждены были оставить нашу квартиру с имуществом и приехать к дочери, чтобы избежать насилия. В чем мы провинились? Мы самым честным образом трудились на предприятиях г. Баку, у нас и мысли не было покидать город, потому что мы корнями приросли к этой земле. Но нас подвергли оскорблению и вынудили это сделать. В день Победы я вышел в город с орденами и медалями и был оскорблен подростками. Как жить после всего этого? (Р.С., г. Ялта, Крымская обл.)
А.И.Г., Нагорный Карабах
«Каждое Ваше выступление — это бензин в огонь против малых народов. Не хватит ли Вам говорить о территориальной целостности? Эти территории кто делил? Не подобные ли Вам руководители? Кто разрушал экономику? Кто организовал Сумгаит, Баку, Ош, Новый Узень, Тбилиси, Прибалтику?»
«Мы в опасном положении»
«Я отказываюсь от гражданства СССР ввиду несогласия с новым политическим устройством страны». (О.А.Х., г. Уфа.)
«Мои трое внуков сидят в изоляции в городе Грозном. Месяц в школу не ходят, сидят в квартире под замком, стрельба идет. Прошу как можно быстрее снять остроту напряженности в Грозном. Семьи военнослужащих сидят на чемоданах. Боюсь, будет так, как гибли военнослужащие в Баку. (Ю.И.П., Тихорецк Краснодарского края.)
Л.А.Ч., ректор Юго-Осетинского пединститута, г. Цхинвали. Война грузинских националистов против мирного осетинского народа приобретает все более зловещий характер. По всей Южной Осетии бесчинствуют банды грузинских боевиков. Средства массовой информации Грузии в очередной раз развернули антиосетинскую истерию и лгут народу, будто осетины убивают грузинских женщин и детей. С возмущением и надеждой обращаемся к правительству Союза и правительствам всех стран незамедлительно прекратить истребление целого народа фашиствующими силами Грузии во главе с преступником Гамсахурдиа.
«Хочу умереть в Царицыне, а не в Волгограде». (М.П.Г, г. Волгоград.)
Вот уже два года народ Южной Осетии терпит геноцид на своей собственной земле. До сих пор не выполняется просьба о введении чрезвычайного положения. Южная Осетия обстреливается ежедневно. Умирают женщины, дети, а Президент Грузии Гамсахурдия утверждает, что ничего подобного нет. Мало грузинским фашистам осетинской крови — так они взялись за другие нации: 12 ноября в с. Тамарашени зверски были убиты два армянина и лейтенант Веклич Юрий Николаевич. За что? Неужели нельзя поставить конец геноциду? (Принято на многотысячном митинге памяти погибших 13 ноября, г. Цхинвали.)
«Узнал, что некоторые обкомы КПСС успели перечислить свои средства в кооперативы. Неплохо придумано! Значит, опять нас обкрадывают, опять наживаются бывшие партийные функционеры. Считаю, что необходимо возвратить коммунистам взносы за годы после обмена в 1974 году партбилетов. Но не всем, а тем, кто не работал в партаппарате. С паршивой овцы — хоть клок шерсти». (А.Б.Пузаков, Ставропольский край.)
«Членом КПСС я состоял более десяти лет и понял, что это такое! Будь она трижды проклята. Непонятно, что Вас заставляет реанимировать это чудовище. Черное слово «КПСС» должно навсегда исчезнуть из лексикона». (В.М.Филькин, г. Магнитогорск.)
«Где теперь моя страна? Что я должен называть своей Родиной? Я родился и вырос на Украине, но почти все мои родные живут в России, и я никогда не делил эти два географических понятия. Я был готов к любым трудностям, но и в самом страшном сне не могло присниться, что я окажусь человеком без Родины. Я был гражданином Советского Союза, и в отличие от многих гордился этим. Горжусь и сейчас. Но где мой Советский Союз. Я уже больше ничего не понимаю! Я только чувствую, что надвигается что-то страшное, чему даже нет названия. Последнее, что у меня было, — это чувство принадлежности к великому сообществу народов, населяющих одну шестую часть суши. Теперь у меня украли и это». (А.К., г. Харьков, ул. Ильинская, д. 63, кв. 114.)
Путч
Вспоминает Владимир Юрин, бывший главный советник Управления президента Российской Федерации по работе с обращениями граждан:
«В первый день путча, 18 августа, записку-подборку писем для аналитического обзора довелось готовить мне. Пропорции в почте были очевидны — подавляющее число корреспондентов (за день в среднем приходило по 2–3 тыс. писем и телеграмм) осуждали создание и действие ГКЧП. На меня и Геннадия Николаевича некоторые «доброхоты» оказывали серьезное психологическое давление, мол, надо подправить пропорцию. Мне прямо было сказано, что «в условиях военного положения можно с работы домой не вернуться». Подписывать такую «редакцию» я отказался, и Геннадий Николаевич меня поддержал. Всю ту неделю мы работали с почтой под его руководством только впятером, прямо в Кремле, в здании Сената. За бронетранспортерами с заряженными крупнокалиберными пулеметами КПВТ, под охраной солдат в касках и бронежилетах. Не зная, чем это может закончиться. Путч путчем, а почта шла мешками, ее надо было разбирать, анализировать, отбирать самое важное и срочное. И мы придерживались строго нашего принципа: давать только объективную информацию. Никакой заданности!
Что касается «доброхотов», то они после краха ГКЧП скромно помалкивали, когда специальная комиссия из народных депутатов и представителей правоохранительных органов проверяла, что же мы докладывали во время путча. Претензии к Группе писем и приема граждан Аппарата Президента СССР и к ее руководителю Г.Н.Львову не было. Группа как структурное подразделение была сохранена почти в полном составе. Хотя во всех службах прошла глобальная реорганизация».
«Иначе народ даст сдачи»
«Мне очень жаль их, всех восьмерых. Особенно обидно за Лукьянова. Жаль Стародубцева — такого деятеля колхозного строя. И говорить не надо за всех, что народ против них. Наоборот, он все понял и проникся уважением к ним. Это не измена, как Вы утверждаете, а гласность. Просим всех их, родных наших, скорее выпускать, иначе народ скоро даст сдачи — такие назревают слухи». (Р.Х.Х., г. Уфа.)
«За эти три дня пережила столько, сколько не переживала, наверное, за все свои 34 года. В эти дни люди сплотились — и оборотни отступили! Одного я не могу понять: откуда берутся такие люди? Ведь они все шесть лет перестройки были рядом с Вами — работали, советовали, наверное, вам? Все, что они хотели сделать, — это же катастрофа! Нет, их надо судить и расстрелять!» (Р., мать троих детей, г. Невинномысск.)
«На мой взгляд, лучше всего выслать путчистов за границу. Это бы пошло на пользу будущим революциям на Западе да и внутри страны. Переворот-то правый, а 37-й год может быть и слева. Не устраивайте «охоту за ведьмами». (А.М.М., г. Курга.)
Почувствовать себя женщиной
Т.В.Д., Донецкая область:
— Мне 31 год. Работаю я в колхозе с утра до ночи. В этой нелегкой жизни вообще, и в нашей колхозной, хочется почувствовать себя женщиной. От нас даже райцентр Константиновка в 22 км. Иногда, по праздникам, я туда езжу. Однажды стояла на остановке с женщиной. От нее исходил такой запах, что я не удержалась и спросила, что это такое. Она ответила: «Французские духи». И с тех пор, Вы не поверите, стоит этот запах передо мной неотступно. Это стало моей недостижимой мечтой. Не судите меня, поймите!..
Н.Е.Ш., мать 12 детей, г. Ижевск:
— Я не хочу, чтобы мой сын возвратился инвалидом из части, где он служит всего месяц. Его там избили так, что он 4 дня ничего не ел, его рвало с кровью. Он правильно сделал, что самовольно оставил часть. Я его полностью поддерживаю, потому что не хочу, чтобы он стал инвалидом.
Г.В.К., г. Мурманск:
— Мой сын и два его товарища при прохождении службы в армии нашли в заброшенном, полузатонувшем судне среди хлама старые аккумуляторы. В свободное от службы время разбивали их и извлекали серебряную проволоку. Таким образом получили 435 граммов серебра. Им предъявлено обвинение в хищении в особо крупных размерах: следствие оценило аккумуляторы в 83 тысячи рублей. И хотя вот уже более семи месяцев не могут найти хозяев этих аккумуляторов, судьба сына предрешена.
Г.И.П., Сумская область:
— Трудовой стаж у меня 31 год. Из-за плохого здоровья ушла на пенсию по выслуге лет. Получаю пенсию в размере 64 рубля. Чтобы ложиться на лечение, нужны деньги. Прошу Вас мне помочь из какого-нибудь фонда. После лечения буду высылать по 30 рублей в месяц из пенсии.
Н.П.К., г. Николаев:
— Прошу Вас на минутку отложить вопросы экономики, а решить вопрос жизни или смерти моего мужа. Ему осталось жить всего месяц. Мы писали в Киев, ответ один: исключительная мера. Но даже мне, молодой женщине, видно, что суд был заранее подготовлен. Прокурор в коридоре говорила, что ей все равно, кому дать расстрел, кому 15, а кому 10 — но расстрел должен быть обязательно… Муж объявил голодовку, после чего прошел физобработку и стоячий карцер. Умоляю Вас, помилуйте его! Ведь есть же гуманность на свете!..
С.Т.З., г. Гусиноозерск, Бурятская АССР:
— Мой муж был партийным. Он 45 лет проработал в шахте. Каждый месяц платил взносы по 10–15 рублей. А сейчас у него пенсия всего 210 рублей. Единственный сын — инвалид с детства. Вот я и хочу, чтобы Вы вернули мужнины партийные взносы за 17 лет, чтобы сына полечить.
Н.П.К., г. Чита:
— С психикой у меня в порядке, я не тунеядка, стажу 40 лет. Здоровье с каждым днем тает. В последний свой путь я приготовила все, кроме чулок. Магазины пусты, нет никакой возможности их приобрести. Вы — моя последняя надежда. Вышлите мне бандеролью 1 пару простых чулок. Господь Вас не забудет.
Участница войны:
— Вы нас сделали нищими. Мы Вам верили. Верили, что партия служит народу, а Вы вели подпольную коммерческую деятельность, перечисляя валюту на поддержание «братских партий». А чем Вы поддержали нас? Колбасой по 162 рубля? Да моей пенсии и на 1 кг ее не хватает! (А.Н.С., г. Москва.)
Пенсионерка:
— Знаю, какая у Вас нечеловеческая нагрузка, какое тяжелое бремя Вы несете на своих плечах, сколько горьких минут Вами пережито. Все понимаю и искренне желаю Вам могучего здоровья, успехов на Вашем посту! (Л.А.Ш., г. Одесса.)
Учащаяся профтехникума:
— Меня интересует такой вопрос: что вы кушаете на завтрак? Я очень хочу, чтобы Вы пригласили меня на завтрак. Вот я, например, выпиваю на завтрак стакан чая и все — потому что не с чем. (О.Я., г. Вологда.)
Чем сердце успокоится
Два месяца после отставки М.С.Горбачева Г.Н.Львов пытался передать подведомственные ему архивы обосновавшимся в Кремле восприемникам. Никто не хотел брать на себя вещдоки уходившей эпохи и ответственность за требовавшие ответа, а то и прямых действий призывы. Если бы не верность Г.Н.Львова профессиональному долгу, очутиться бы человеческой искренности на свалке.
Говорит директор Государственной исторической библиотеки Михаил Дмитриевич Афанасьев: «Материалы коллекции писем Президенту СССР за ключевой период событий 1989–1990 годов — ценнейший источник информации об умонастроениях общества, раздираемого противоречиями политического характера, угнетенного тяжелым материальным положением. Многое в революционных событиях 1917 г. нам было бы яснее, если бы от того времени остался подобный комплекс документов. Конечно, следует иметь в виду (и ученые это хорошо знают), что письма руководителю страны не являются зеркальной картиной общественных умонастроений. Такие письма пишут вполне определенные люди, чаще настроенные негативно по отношению к происходящему. Возможно, далеко не все авторы писем сегодня согласятся с самими собой тридцатилетней давности. Но в любом случае документ остается документом, и дело ученых — оценить его адекватность ситуации.
Я думаю, что Геннадий Николаевич и люди, которые обрабатывали письма, адресованные президенту, понимали: их работа важна не только для того, чтобы президент, руководство страны могли понять происходящие в обществе процессы, но и принять адекватные решения. Было ясно, что и в перспективе «голос народа», многочисленные свидетельства окажутся крайне интересными для будущих поколений. Документы эпохи бесценны для исследователей — с разных позиций и в разные времена, ибо способствуют более глубокому и точному познанию истины».
■ ■ ■
Многие из тех, кто ознакомился с сохраненными документами, использовали их для написания статей и диссертаций. Желающие и сегодня могут прибегнуть к этому доступному фонду. Я же от себя повторю: нужны были глубокие убеждения, неравнодушие и настойчивость тех, кто ежедневно погружался в людские отчаянные ситуации и лично вмешивался и принимал меры. Параллели с сегодняшним днем напрашиваются. То, что слышим вокруг, напоминает приведенную выше мозаику. Настоящей обратной связи с народом нет. Выборочность и подтасованность обращений, которые публично обсуждаются, очевидна.
Работники бывшей «группы писем» продолжают трудиться на других поприщах. Геннадий Николаевич Львов посвятил себя книгоиздательству.
А еще Геннадий Николаевич пишет — уже не справки, не аналитические статьи, а стихотворения. Вот начало одного из них:
О, сложность наших разговоров
О тяготах своей судьбы…
Попробуйте вглядеться в горе,
В чужое горе иль его следы!
И личные проблемы станут
В десятки, в сотни раз смешней.
Небесной манны необманной
Из чайной ложечки испей.
