События этого произведения в духе классического романа взросления происходят в 1947 году. Эпиграф сообщает: «Снег прошлого не хочет таять». Послевоенный Амстердам производит впечатление неуютного и промозглого города, в котором, кажется, навеки установился холод. Каналы скованы льдом. Вспоминается название киноальманаха молодых кинематографистов-разбежкинцев: «Зима, уходи!». Но она не уходит. «Зимний лед» опубликован в 2002 году, а в России появился только в 2013-м, под названием «Зима, когда я вырос». И вот теперь режиссер Владимир Богатырев его инсценировал.
Худрук РАМТа Алексей Бородин как редко кто дает дорогу молодым — устроил у себя «парник», где выращивает начинающих режиссеров. Но в этот раз он дал постановку ветерану детского театра Владимиру Богатыреву. Зимний лед для него — метафора: «Лед, который не тает, — человеческое одиночество. Только благодаря близким людям это одиночество пропадает, перестает быть холодом, «зимним льдом». На протяжении этой истории ее главный герой Томас понимает, что все, даже самые прекрасные моменты в жизни проходят, исчезают, и удержать их невозможно. Они сменяют друг друга, а мы должны строить свою судьбу сами, мужественно, оставаясь самими собой».
Несмотря на тяготы послевоенной жизни и повисшее в воздухе сиротство, спектакль, как и роман, не производит тягостного впечатления — напротив, он светлый и нежный, с трогательной детской интонацией. В аскетичном пространстве, созданном художником Лилией Баишеевой, — минимум предметов, все самое необходимое: шкаф, стулья, холодная кровать, на которой не обойтись без грелки, белое одеяло, под которым можно согреться только вдвоем и под которым дети ведут долгие ночные разговоры про свои страхи и мечты. Никаких запахов в реальности нет, но они чувствуются: кислого молока, жидкой каши, горохового супа… Это запахи нищей послевоенной жизни.
Подростков играют взрослые, хотя и молодые артисты, и в этом ничего противоестественного нет, как и в других спектаклях РАМТа последнего времени. В детей здесь не играют — их представляют чуть-чуть со стороны.
Томасу — 10 лет. Собственно, его глазами мы и смотрим на мир. Томаса играет Юрий Трубин — нервно, на пределе человеческих сил. После спектакля он долго не может успокоиться. Кажется, что вот-вот разрыдается перед нами, и мы вместе с ним. Какое это редкое состояние в современном театре, фатально лишенном искренности!
Мать Томаса умерла, но дети в школе об этом не знают и «дают прикурить», как делают это все другие «злые дети». Отец мальчика (Виталий Тимашков) уезжает в Германию на заработки — не очень приятное обстоятельство в послевоенной жизни. Он будет читать письма фрицев, чтобы не написали чего лишнего. «Цензура не делает мир счастливым. Я плохой человек. Но и плохой человек, должен заботиться о том, чтобы его сын не голодал», — скажет отец Томасу. Странно даже, что он заговорит с ним по-взрослому. Обычно отец избегает ответов на вопросы сына, не замечая, что он давно повзрослел. Переживания, связанные с внезапной смертью жены, настолько поглощают отца, что он как сомнамбула блуждает по ночному городу, беседует с водопроводным краном… Томас все понимает: «Вообще-то мой папа и сам нуждается в утешении, но я не знаю, как это сделать».
Фатальное одиночество ждет мальчика и в доме тети Фи (Татьяна Курьянова) — сестры покойной матери. Она заботливая, но ничего не понимает про десятилетних мальчиков. Только переезд к родственникам одноклассника Пита Звана, влюбленность в его двоюродную сестру Бет, которой уже 13, растопят лед одиночества.
Пита сыграл Алексей Веселкин-младший, и это прекрасная и точная работа. Он играет еще одного отдельного мальчика, напоминающего старичка, родители которого истреблены как евреи, и этой темы в спектакле касаются очень деликатно. Пит уплывет на корабле в Америку к дяде, что станет еще одной трагедией одиночества. Но кто спрашивает детей о том, чего они хотят? Все решают взрослые. А дети так и остаются отдельными людьми. Глава романа Петера ван Гестела так и называется: «Мальчики поодиночке».
