— Каждый ваш приезд в Россию так или иначе связан с творчеством. Чего ждать от нынешнего визита?
— Хороший вопрос. Действительно, я еще не приезжал сюда в качестве туриста. К тому же между «7 пальцами» и Театром мюзикла сложились прекрасные и доверительные отношения. Сейчас мы готовы к новым испытаниям — постановке о телевизионном мире. Это новое приключение, в которое меня пригласил Михаил Швыдкой.
— Спектакль будет о конкретном шоу или о телевидении в целом?
— Это история о том, на что мы готовы ради популярности. На сцене будут примерно 50 актеров, оркестр, а также много танцев и песен. Это будет совершенно невообразимая история с участием публики.
— Будете вытаскивать людей на сцену?
— Многого сказать не могу. Но замысел состоит в том, что спектакль начнется с порога театра. Мне кажется, такого еще никто не делал.
— Как родилась идея?
— Ее предложил Михаил. Все же он более 30 лет проработал на телевидении, и ему есть что сказать. Пока идет рабочий процесс, мы частенько шутим, что после этого спектакля вам не захочется работать на телевидении.
— Новый проект будет сделан с русскими артистами?
— Да, исключительно. Не забывайте, что я познакомился с большим количеством исполнителей во время работы над «Принцессой цирка». У меня уже есть представление о том, как устроена российская театральная сцена и на что способны артисты.
— Помимо замысла нового проекта вы привезли в Москву нашумевший спектакль «Сны Босха». Чем удивите публику в этот раз?
— Красотой и мастерством. Это как прыжок внутрь картин Иеронима Босха. Вы сами видели, что в них целая вселенная. Мне кажется, Самюэлю Тетро, автору идеи, удалось совершить невозможное: перенести зрителя в мир художника.
— Вы работали с труппами из разных стран. Можете назвать три особенности (хорошие или плохие), которые отличают российских цирковых артистов от их иностранных коллег?
— Первое — очень высокий вокальный уровень. Второе — актерское мастерство. Русские с большой любовью и страстью относятся к работе и к роли. Иногда — даже слишком страстно. Артисты, с которыми я работал, зачастую ждали от меня четких указаний. Канадцам или американцам достаточно намекнуть, а они сами дальше понимают, куда двигаться.
— Какой способ для вас проще: давать четкие указания или свободу творчества?
— По-разному. С одной стороны, я знаю, чего мне хочется, и прошу ребят следовать определенной смысловой линии. Но, с другой стороны, я жду от них сюрпризов. Например, так случилось с дуэтом хозяйки гостиницы Каролины Бонвиль (Алексей Колган) и Пеликана (Павел Любимцев) в «Принцессе цирка». Именно благодаря харизме самих артистов этот парный номер до сих пор получает самое большое количество аплодисментов.
— В 2016-м, когда шла работа над «Принцессой цирка», вы сказали, что надеетесь этим спектаклем подтолкнуть традиционный российский цирк к изменениям. Как думаете, это произошло?
— Конечно. Посмотрите, цирк уже здесь! Первой ступенью стал «Реверс». Я знаком с Андреем (Андрей Кольцов, режиссер-постановщик спектакля. — «МК») более 20 лет. И за годы совместной работы он понял, что именно ему предстоит открыть современный цирк России. Если бы это сделали иностранцы, шоу скорее всего выглядело бы как подделка. Но то, что случилось в МТМ с момента создания «Реверса», можно смело считать огромным шагом в истории российского циркового искусства. Такого раньше не происходило.
— Думаете, российская аудитория готова принять нестандартный цирк в сложившейся традиционной системе?
— Это не вопрос публики. Потому что если вы будете думать именно об этом, то не сможете изменить форму искусства. А когда начнешь придумывать что-то свое, оно дойдет до публики. Если говорить с аудиторией только на том языке, который ей понятен, никакого развития не будет. Вопрос не в людях, а в самом цирковом сообществе России. Развитие цирка подобно зигзагу: когда-то вверх, когда-то вниз…
— В российском цирке до сих пор очень прочное место занимает дрессировка. Как с этим обстоят дела в Канаде?
— Там все совсем по-другому. Позвольте провести вам небольшой экскурс в историю. Современный цирк начался в Европе 20 лет назад. И главным постулатом нововведений было забыть все, что было до этого. Как во время любой революции: все сделанное ранее отправлялось в утиль. Использование драматургии, нового технического оснащения, отказ от ярких костюмов — и больше никаких животных. Цирк в Канаде — брат нового движения в Европе. У нас те же корни, но вместе с тем по-прежнему существует цирковая компания «Кавалья» (Cavalia), которая специализируется на дрессировке лошадей. Это тоже история цирка. Форма арены не случайно круглая: она создавалась специально для лошадей…
— Как лично вы к этому относитесь?
— Я вырос с традиционным цирком, обожал смотреть на животных. Но сейчас, в свои годы, у меня другой взгляд. Теперь смотреть тяжелее. Но все равно мне интереснее цирк, чем зоопарк. Я не собираюсь никого осуждать, поэтому расскажу вам одну шутку. Мы только что закончили постановку в Шарже, городе рядом с Дубаем. Все было хорошо: 30 актеров, 50 музыкантов, потрясающая техника и только одна проблема — на сцене была лошадь. Она меня просто сводила с ума. У нее была 20-секундная «роль»: выйти на сцену, пройти и уйти в кулисы.
— Давайте угадаю: она не справилась?
— Я понял, что никогда в жизни не буду работать с лошадьми. На репетиции с ней уходило больше времени, чем на прогоны с актерами и оркестром! Тогда я сказал ей: «Не будешь работать — я сделаю из тебя тартар!»
— И послушалась?
— Не меня… Так что я люблю животных, но в дикой природе.
— Долгие годы вы работали с Цирком Дю Солей (Cirque du Soleil) и в одном из интервью сказали, что он превратился в бренд, «как «Дисней» или «Кока-Кола». Перешел из творчества в бизнес». Дю Солей выпускает новые проекты почти каждые два года, а ваш театр, если я не ошибаюсь, делает это каждый сезон. «7 пальцев» — это еще творчество или уже бренд?
— И то и другое. Но вы не должны забывать, что Цирк Дю Солей — это не творческая, а продюсерская команда. Когда они что-то создают, то нанимают режиссера, постановщика, художника по костюмам, композитора и т.д. Каждый спектакль «7 пальцев» создается штатными членами команды. В этом наше отличие.
— Но раньше вы говорили, что Дю Солей стал именно брендом, когда утратил креативность…
— Они изменились, потому что захотели больше зарабатывать. Мы выпускаем шоу каждый год, потому что нам есть что сказать. А не потому, что есть отель в Макао, который хочет показать спектакль своим гостям.
— Тогда как не стать тенью своего имени?
— Это ежедневная битва с самим собой. Мне кажется, единственная причина, по которой мы можем заниматься тем, что делаем сейчас, — это возможность выбирать. Мы очень многим отказываем: 50 проектов за последние два года. Нам делают выгодные предложения, от которых нельзя отказываться, но мы не беремся, если нас не устраивают творческие условия. «7 пальцев» может сделать проект масштаба Олимпийских игр (Себастьян был режиссером церемонии открытия Олимпиады-2014 в Сочи. — «МК») или спектакль для одного человека. Важен посыл, а не форма. Когда я получил предложение от Михаила Швыдкого работать над «Принцессой цирка», я сказал: «Если мне не понравится замысел, я не буду этим заниматься». Вот я снова здесь и готов к новым творческим приключениям.
