- Как вы переживаете это непростое для книжного дела время?
- Сижу в вынужденной изоляции. Работаю, руковожу на удалёнке издательством, фондом. Пока карантин, мы готовим книги и вывешиваем их в электронном виде. У нас, слава Богу, есть интернет-магазины, которые немножко спасают ситуацию. Но пережить её книжный рынок сможет только, если государство поддержит его, потому что это одна из самых проблемных отраслей, в которую никогда не было вливания денег и помощи.
Сейчас не понятно, что будет: закрываются магазины, целые сети. Сидим, общаемся, пытаемся придумывать какие-то ходы, как дальше развиваться. Положение тяжелое. Впрочем, у меня такое впечатление из тех интервью, которые вижу, что во власти не очень понимают, как работает отрасль. У нас книги воспринимаются, как нечто духовное и абстрактное, как будто бы они висят на яблоне. А на самом деле, это индустрия, которая требует поддержки.
Сейчас во многих странах принимается целый комплекс мер стимулирования книжного рынка. А у нас ничего не делается, отношение по принципу «выживайте сами».
- Известно, что книготорговля вошла в перечень наиболее пострадавших из-за коронавируса отраслей. Насколько, по-вашему, это должно помочь ей выжить?
- Да, так сказали, но в реальности пока нет понимания, каким образом собираются помогать. Помню, как в 1995 году, когда была чудовищная гиперинфляция, и ходили анекдоты: три чемодана - это кошелёк. Так вот, тогда Ельцин снял НДС с периодики и книжных изданий, и этого оказалось достаточно, чтобы книжный рынок расцвёл, и это продолжалось до начала 2000-х. В итоге и пресса, и книги не просто выжили, но развились и создали богатый и разнообразный рынок.
Я думаю, сейчас также необходимо на долгое время снять НДС, поддержать книжные магазины – комплекс мер. Мы пишем письма, пытаемся объяснить. У нас постоянно разговоры о духовности, о скрепах. А на чём держится эта духовность? Прежде всего на книгах, на образовании. У нас ведь до сих пор представление советское. Было несколько советских издательств, которые субсидировались государством, сейчас такого нет, это свободный рынок. При том, что издательства, в том числе небольшие, производят замечательную литературу. Если они сейчас разрушатся, то мы останемся без книг, кроме того трэша, который производится двумя-тремя крупными издательствами.
- Сегодня опять всё чаще звучат разговоры о гибели печатной книги и полного её перехода в электронный формат. Что думаете по этому поводу?
- Это байка гуляет пятнадцать лет, и мы устали говорить, что бумажная книга совсем не умирает, а прекрасно сосуществует с электронными версиями, и они дополняют друг друга. Печатные книги могут исчезнуть не из-за электронных, а потому что отрасль недофинансирована, в неё не вкладывается крупный бизнес и не помогает государство, хотя бы с точки зрения образовательной стратегии. Например, в США это одна из самых мощных отраслей, которая приносит невероятные доходы, и если бы в России существовала стратегия поддержки книжного дела не только в момент кризиса, то это могло бы стать неплохим способом, в том числе, для пополнения государственной казны. Неуважение к книге, которое демонстрирует большое количество людей во власти, меня поражает.
- А в какой степени публичные выступления известных писателей могут повлиять на изменение ситуации?
- Писатели, учёные выступают, пишут письма, но это всё голос общественности. Мне немножко странно, что в XXI веке мы должны доказывать власти важность книг и чтения. Притом, что каждые несколько лет проходили акции по чтению книг. Это, в общем, правильно, но кроме воззваний нужна и поддержка.
Можно, конечно, писать, что нефть – наше всё, и государство этим мощным отраслям очень даже помогает, а просто говорить, что читать классно, недостаточно. Да, сегодня книжное дело существует в виде рынка, но специфического, его нельзя приравнивать к нефтяному рынку или другим потребительским рынкам.
Во всех странах, которые мы называем развитыми и продвинутыми, и они же самые читающие – Германия, Франция, Финляндия – там существует колоссальное законодательство, поддерживающее небольшие книжные издательства. Благодаря этому там много издательств, много книг, – и, соответственно, информирование об этом. Целая цепочка, которая требует системной поддержки в законодательстве, а часто и субсидирования в момент кризиса. А у нас по-прежнему: пусть рынок сам развивается. Это, на мой взгляд, чрезвычайно опасная история, потому что разрушить легко, восстановить потом будет практически невозможно.
- Чем же закончится пандемия для издательского бизнеса?
- Если государство не окажет серьёзной поддержки не одному или нескольким издательствам, а всей отрасли, то будет жесточайший кризис, закрытие огромного количества издательств, провисание книжных магазинов, типографий и так далее. Я не паникёр, издатели вообще люди, настроенные на позитив, но это четвёртый кризис, который я переживаю на веку своём в качестве издателя и главного редактора журнала. Это самый серьёзный кризис, потому что обрушивается вся индустрия. Все гадаем на кофейной гуще, как это будет выстроено, но мы готовимся к самым драматическим последствиям и думаем, каким образом выжить и не распасться. Придётся, видимо, какие-то приоритеты пересмотреть в отношении книги, потому что она стала маргинальным явлением с точки зрения системы управления. Деньги вливаются в фильмы, театры, а книга на обочине, что, мне кажется, роковая ошибка.
Читайте также: "Кинематографисты оценили потери из-за коронавируса: индустрия лишится 150 млрд рублей"
