Елизаветинский период часто рассматривают как золотой век драматургии. Еще бы, одно имя Уильяма Шекспира чего стоит. Театры той поры пестрили необыкновенными пьесами. Но до недавнего времени мало кто вспоминал, что елизаветинские театры регулярно закрывались из-за вспышек чумы. В 1563 году Лондон пережил свои худшие до этого момента времена. Когда 24% населения города погибло, бродячие актеры гастролировали по стране, играя пьесы в амбарах и на постоялых дворах. Правительство королевы Елизаветы I было сильно обеспокоено ситуацией. Ведь бродячие артисты распространяли болезнь по всей стране.
Тогда в 1572 году и был принят закон, запрещающий гражданам, в том числе бродячим театралам, спокойно передвигаться по территории королевства. В 1575 году труппы и вовсе попросили покинуть Лондон. Однако это правило не было равнозначным для всех слоев общества. Королева разрешила избранным аристократам, таким как граф Лестер, основать свои собственные театральные труппы, сделав актеров домашними слугами.
«В основном их работа состояла в том, чтобы выступать при дворе. Однако корона поощряла актеров ставить публичные пьесы, потому что так они могли репетировать перед спектаклями для аристократов», – говорит историк театра Джайлс Рамзи.
Поняв, что на публике можно хоть немного заработать, в 1576 году актер-менеджер Джеймс Бербедж построил первое специализированное театральное здание, которое так и называлось – «Театр». Причем поставил он его в районе Шордич, известном своими борделями, игорными домами и прочими распутными заведениями. А сейчас это один из центральных арт-районов города. Но главное, Шордич находился вне юрисдикции лондонских властей, а значит, не облагался жуткими налогами.
Несмотря на возрастающий уровень смертности, к началу 1600-х театр процветал. Но чума никогда не отходила далеко ни от театральной двери, ни от людей, пишущих пьесы. «Врачи того времени мало что знали о передаче болезни. Однако даже они понимали, что чаще всего люди заболевают в толпе», – говорит историк Уилл Тош.
Любой амфитеатр, такой как шекспировский «Глобус», сделан из дерева, штукатурки и соломы. А значит, там водятся грызуны и блохи. Во время представлений человеческие тела плотно прижаты друг к другу, создавая своеобразную чашку Петри. Только эксперимент происходит не в лабораторных контролируемых условиях. Местные власти были вынуждены вводить все более серьезные ограничения, чтобы свести к минимуму заражение. А те, в свою очередь, отразились на творчестве главной фигуре английской драматургии – Уильяме Шекспире.
Когда он писал свои самые зрелые трагедии и комедии, театры были закрыты по крайней мере 50% времени. На 1603, 1606 и 1609 годы пришлись сильные эпидемии. Они были куда хуже Covid-19, с более заметным уровнем смертности. «Мы считаем время шекспировского театра золотым веком. Возможно, нас, находящихся сегодня в изоляции, просто обнадеживает то, что XVII век был на краю пропасти», – говорит Тош.
Социальное дистанцирование может показаться современным явлением, но средневековые врачи уже пользовались этим. Чрезвычайные меры общественного здравоохранения были введены с 1348 года в связи с появлением бубонной чумы в Милане и Венеции. В Елизаветинские времена уличные чиновники с 3-футовыми маршальскими палочками держали людей на расстоянии. Врачи носили кожаные клювоподобные маски, наполненные травами, специями и ароматическими маслами, потому что считали, что испорченный воздух вызывает чуму.
Эти маски – эквивалент сегодняшних средств индивидуальной защиты. К тому же, горожанам не разрешали появляться на похоронах большим составом – только 6 человек. А карантин приходилось выдерживать 40 дней. Если кто-то заболевал чумой, то вся семья должна была оставаться в доме. Если умирал – все жили с трупом в течение установленного карантинного периода.
Последствия чумы и последовавшая за ней социальная травма являются неотъемлемой частью развития как елизаветинского театра, так и позднего творчества Шекспира. «При его жизни театрам и театралам приходилось сталкиваться с повторяющимися вспышками эпидемии, политическим давлением и цензурой. Удивительно, как они вообще играли. Но эти ограниченные времена породили одни из величайших когда-либо созданных театральных произведений. А значит, у нас есть надежда на светлое будущее», – заключил Тош.
