— А теперь несчастье — Лени больше нет, — говорит Инна Чурикова мне по телефону. — Помню, как мы с Глебом (Глеб Панфилов — муж актрисы) бывали у Лёни в гостях, у них ещё тогда не было детей. Мы все были молодые, азартные. Так вот Нина Куравлева… Когда я увидела её в первый раз, она мне очень напомнила молодую Татьяну Доронину. У неё была интересная стрижка, да и вся она была такая элегантная. Уже потом я узнала, что она работала завучем в какой-то школе, преподавала английский язык. Я думаю, что и там, когда она появлялась, все сворачивала головы в ее сторону.
Ну, и также была гостеприимной хозяйкой: стол красиво накрывала, еда была вкусная. И помню, что мы всё время смеялись. Жизнь брала разбег, казалось, что впереди ещё так много времени...
- В эти дни о Леониде Вячеславовиче много вспоминают. Каким вы помните его на съемках этой замечательной вашей ранней картины?
- Знаете, на этих съёмках, то есть в перерывах или когда мы не работали, я очень любила слушать Леню. Именно слушать, потому что он говорил и формулировал свои мысли совсем иначе, не как все. Это объяснить сложно, но даже, когда он смотрел, например, на закат в Эстонии (там проходили съемки), он выражался как-то очень трогательно. Мысли у него были как будто прочувствованные, а не формальные, нестандартные. Наверное, за ним надо было записывать. Во всяком случае, мы с Глебом были им очень увлечены. Очень хотелось бежать на съемки, где была удивительная атмосфера.
Потом мы встречались, но уже очень редко — и у меня, у и Лёни было много работы. Да и он после смерти Нины замкнулся. Теперь они вместе. Навсегда.
