— Ирина, когда вы впервые поняли, что растете в не совсем обычной семье?
— У меня не было ощущения, что я ребенок, прикованный к театральным станкам, не видящий белого света. Но с детства понимала, что должна соответствовать, не могу позволить себе многого. Должна выглядеть, разговаривать, быть образованной...
— Вы носите имя своей знаменитой бабушки, конечно, не случайно. Помните первый спектакль с ее участием?
— «Кармен». Я тогда была очень маленькая — года два. Когда бабушку «убивали» на моих глазах, я заплакала, меня увели из ложи, и вся семья меня успокаивала, объясняя принципы театральных условностей.
— А спектакли вашего великого дедушки помните?
— «Сказку о царе Салтане» увидела где-то в четыре года. Там есть момент, когда лебедь приплывает из-за кулис и переплывает сцену, и это меня поразило. Я пришла к деду и спрашиваю: «Как это сделано? Как плавает лебедь? Мне это необходимо знать прямо сейчас». Но дед всегда был сторонником того, что волшебник не должен раскрывать свои секреты. Он посмотрел на меня и сказал: «Когда-нибудь сама догадаешься». И вот, мне было уже 17, я готовилась к поступлению на режиссерский факультет, пришла к нему и говорю: «Это рельсы? Скажи мне честно». Он: «О чем ты?» — «В «Царе Салтане»! Лебедь! Это были рельсы?» И тогда он сказал: «Боже, ты все эти годы помнишь об этом?» — «Конечно, помню!» И еще помню «Реквием». Причем тоже с совершенно детского возраста. Помню впечатление, как с помощью общей сценографической картинки было создано восприятие хора как единого организма.
— Явно выбор профессии был предопределен. Так сказать, обречены с детства.
— У меня было два основных варианта — либо я шла в режиссуру, либо на хирургию в Военно-медицинскую академию.
— ???
— Дедушкина матушка и дедушкина сестра были врачами. Мама в юности очень много общалась со студентами военмеда — у нее первый муж оттуда. Они всегда продолжали общаться, и у меня с ним прекрасные отношения. Более того, меня каждый раз закидывали туда, если не с кем было оставить. Так что игры с колбочками, скелетами и всем остальным были у меня с детства. Я очень благодарна маме, что на любой мой вопрос касательно физиологии или «откуда берутся дети?» мне со спокойным лицом выдавался медицинский справочник. Для меня секреты человеческого тела были очень интересны.
— В таком случае почему все-таки вы предпочли режиссуру хирургии?
— Только по одной причине — я очень ленивая… Все мы знаем, как хорошие студенты-медики относятся к своей профессии — минимум лет на 10 совершенно пропадают из общей жизни и вообще отказываются от нормального существования помимо погружения в науку и свою стезю. Если не будешь этого делать, ты там не нужен. И поэтому мною была выбрана режиссура.
— И кто же научил преодолевать лень?
— У меня было два мастера курса. Сначала я училась у Станислава Леоновича Гаудасинского, то есть у своего дедушки, а потом, после его смерти, перешла к Юрию Константиновичу Лаптеву и оканчивала консерваторию под его руководством.
— До участия в конкурсе «Нано-опера» вы реализовались как режиссер?
— Сделала дипломный спектакль в консерватории — «Золушка» Бориса Асафьева, «Богему» в оперной студии. Но пока больше занимаюсь продюсированием — руковожу фондом Ирины Петровны Богачевой «Арт-Петербург», который она создала более 20 лет назад.
— Залезла на вашу страницу в ВК и обнаружила, что вы увлекаетесь современным русским роком.
— Я могу признать себя меломаном, люблю разную музыку. Но, безусловно, русский рок занимает в моем сердце непреодолимо огромное место. Есть у меня и любимые группы, и любимые люди, которые пишут тексты. Не знаю, насколько можно называть это андеграундом в наше время, но меня невероятно радует та атмосфера и культура, которая за этим стоит.
— Если поставить вопрос «мюзикл или опера», то ответ будет…
— Опера. Никогда не зарекаюсь, я не из тех, кто говорит, что буду делать только так и никак иначе. Я из тех, кто говорит, что время покажет, все меняется. Возможно, когда-то я стану совершенно другим человеком, у которого будут другие приоритеты и ценности.
— После конкурса вы получили несколько интересных предложений.
— Первое — это постановка в НОВАТе: там уже в конце октября зрители смогут увидеть постановку оперы Виссариона Шебалина «Укрощение строптивой». Я искренне считаю, что советские композиторы невероятно незаслуженно предаются забвению. Дальше — это, конечно же, Красноярский театр имени Хворостовского в 2023 году. Пока что нет точных новостей о том, что это будет. И на 2024 год — опера Астаны с лауреатом второй премии Еренбаком Тойкеновым, вместе с ним мы будем ставить казахскую национальную оперу.
— Вам с вашим интеллектом и культурным бэкграундом не сложно общаться со сверстниками, в том числе с молодыми людьми?
— Я глубоко и давно замужем, поэтому вообще на них не засматриваюсь в романтическом плане. Но мне невероятно повезло с друзьями — они значат для меня очень много. Так сложилась, что в 2019–2020 годах в течение полугода ушла вся моя семья — бабушка, мама и дедушка. И вот эту семейную теплоту мне заменяют друзья. Они поддерживают меня, помогают, иногда дают советы, иногда просто спасают — они потрясающие. Это очень важный момент, когда я оказалась в ситуации, при которой пришлось просить помощи, — мне ответило невероятное количество людей. Я им очень благодарна за это.
— Кто же ваш муж?
— Нормальный человек — инженер. Посмотрев на всю нашу богемную жизнь, я решила, что, наверное, именно замуж я хочу выходить за нормального человека. Безусловно, бывают потрясающие пары. Я наблюдала, как дедушка с бабушкой, оба профессионалы театрального дела, жили вместе. Но при этом у нас был очень закрытый дом. Туда почти никто не был допущен.
— На чем вы строите воспитание своей дочки? Озадачиваете чем-то или пока жалеете?
— Недавно был концерт в капелле памяти Ирины Петровны Богачевой, с потрясающим составом вокалистов, плюс все это сопровождалось цитатами из книги Ирины Петровны, которые были озвучены народным артистом России Николаем Буровым. Я привела свою четырехлетнюю дочку, и у меня возникло ощущение, что я собственному ребенку дала наркотиков, потому что дочь в первый раз в осознанном возрасте вышла на сцену. Перед тем как сделать первый шаг, она посмотрела на меня и спросила: «Что, можно?» В этом голосе было столько пиетета, столько уважения, надежды. И когда я сказала: «Да, ты имеешь полное право ходить по этой сцене», увидела столько радости в ее глазах. Поэтому боюсь, что выбора у нас нет. Но, безусловно, я буду идти от ее желаний, предпочтений и настроений.
— Опера вашей мечты — название, дирижер, сцена.
— «Трубадур» Верди, Дмитрий Юровский, Мариинка-2.
