Веник Ленского и пьянство Онегина: постановка Пермского оперного театра заставила публику хихикать

Из шедевра Чайковского вырезали «скучные» места

Пермский оперный театр привез на фестиваль «Золотая маска» оперу «Евгений Онегин». Постановка Владиславса Наставшевса (режиссер и сценограф) и Михаила Татарникова (дирижер) выдвинута на премию как лучший спектакль, а также в нескольких частных номинациях. Такое высокое признание экспертами премии абсолютно логично: спектакль представляет собой яркий образец эстетических и идейных запросов фестиваля.

Из шедевра Чайковского вырезали «скучные» места
Фото: Андрей Чунтомов

Мотивация Наставшевса, решившего сегодня поставить «Онегина», абсолютно понятна: ну, устали все от этого надоевшего, набившего оскомину, осточертевшего хуже горькой редьки оперного хита. Сколько можно лить слезы над «ранней урной» и «жалким жребием»? Конечно, эта русская опера нуждается в радикальном апгрейде – так решил латвийский режиссер Владиславс Наставшевс и обратился к драматургу Дмитрию Ренанскому. Впрочем,  неважно, кто к кому обратился. Важно, что драматург в классическом оперном спектакле – это тот самый человек, который помогает режиссеру придать шедевру новые актуальные смыслы.

Смыслы следующие. Заглавный герой (Константин Сучков), потертый, облезлый, нетрезвый, курящий одну за одной электронные сигареты, не первый год мается на продавленном диване в «убитой» комнате с обвалившимся потолком, косо висящей люстрой (с первой минуты понятно, что в финале она будет валяться на полу) и разбитым пианино.

Нарратив отсутствует: все события – и знакомство с Лариными, и переживания Татьяны типа «зачем ты в наш колхоз приехал, зачем нарушил мой покой», и глупый отворот, данный милой девчушке, и кровавая ссора с Ленским – все это уже было, превратившись в навязчивые воспоминания Онегина, от которых он не в состоянии отделаться.

Приемчик режиссер позаимствовал у своего педагога Льва Додина из его древней и, увы, провальной постановки «Пиковой дамы», где столь же облезлый Герман сидел на том же месте сцены на койке в Обуховской больнице, а сюжет при поддержке конвульсий миманса развивался в его мутном сознании без какой-либо логики и смысла. Надо признать, что здесь все получилось гораздо более логично. Персонажи-призраки, сидящие у Онегина в его больной голове, тоже явно замучились бесконечно играть свои роли – как в опере Чайковского, так и в мысленном спектакле героя. Они раздражены, исполняют свои функции неохотно, по обязанности, с очевидным недовольством: ну сколько можно, Онегин? Сколько раз ты нас еще вытащишь своим покалеченным мозгом повторять для тебя этот «день сурка»? 

Выглядит это весьма забавно и вызывает хихиканье в зале. Что, вне всякого сомнения, является ключевой целью авторов: похихикать над партитурой Чайковского – это же просто святое дело.

Для активизации в организме зрителей хихикательной секреции режиссер использует испытанные средства перформативной режиссуры: артисты машут книжками, как крыльями, толкают друг друга (особенно классно это работает во время исполнения арий). Зрители ужасно радуются, когда Онегин сталкивает с дивана Татьяну (Дарья Пичугина).

Фото: Андрей Чунтомов

Но самая суперская находка – это засохшие веники могильных букетов, которыми герои потрясают, колют партнеров в живот и отмахиваются друг от дружки. Лучше всего это удается Ленскому (Александр Чернов): все-таки это букеты с его могилы. Поскольку он мертв, как понятно из данной режиссерской парадигмы, с самой первой минуты. И когда в конце четвертой сцены (бал и вызов на дуэль) Онегин его с очевидностью для всех убивает, не дожидаясь поединка, возникает мысль: а будет ли пятая картина? Да и зачем она? Ленского уже убили. 

Ну не для того же она нужна, чтобы слушать эту невыносимую арию «Что день грядущий мне готовит?». Разве ее не слышали все уже раз сто? Тем более что купюры нам уже предъявили: из первой картины убраны все хоровые сцены, а последующие хоры звучат где-то за сценой. И это правильно – у бедного Онегина и эти-то пятеро персонажей еле в голове умещаются, а тут еще давайте хор приведем. Короче говоря, пятая картина все же состоялась. Но не ради арии, конечно. А ради прикола: когда пьяненький Онегин появляется на месте дуэли, он предъявляет своего «секунданта» - бутылку вина с комментариями: хоть человек он неизвестный, но уж, конечно, малый честный… Зал, натурально, хихикает.

Две финальные сцены авторы все же перевели в режим нарратива – и сразу винный градус, заданный «секундантом» Онегина, потеряли. Сцена с Греминым (Владимир Тайсаев) и с малиновым беретом прошла статично и скучно. Финальный дуэт оказался банальным и даже похихикать было не над чем, а заключительная реплика — насчет «позора и тоски» —  была сыграна Онегиным на сцене на фоне лежащего под могильными вениками трупа Ленского для сидящих на стульчиках оставшихся в живых персонажей. Из чего можно было сделать вывод: все-таки Онегин – это не Онегин. А оперный артист, которому смерть как надоело петь эту оперу, которую пора уже утилизировать. Ну, или как-то апгрейдить.

Надо бы сказать и о музыке, вероятно. Потому что среди номинантов и маэстро Татарников, старавшийся поддержать режиссерские гэги оркестровыми — типа эксцентричных акцентов, неожиданных цезур и непривычных темповых ускорений-замедлений. А уж такие мелочи, как расхождение хора с оркестром – пустяки, разумеется. Хоры вообще могли в записи пустить – все равно их не видно.

О солистах-номинантах промолчу. Певцы – люди нежные. Напишешь что-нибудь про фальшивую интонацию, короткое дыхание, пение на связках – они возьмут и вовсе голос потеряют. Так что о певцах либо хорошо, либо никак.

В целом хочется похвалить постановщиков за этот труд – все-таки апгрейд лучше утилизации. Но следует и немного попенять: не дотянули, не дали настоящего пинка этой партитуре. А зритель ждет! Ну, например, ариозо, в котором Онегин «отшивает» Татьяну, артист поет во время бритья. То есть стоит у зеркала, бреется и поет: «Учитесь властвовать собой». Публика хихикает. Но как бы сцена заиграла, если бы Онегин в это время сидел на унитазе! Как бы прирастились смыслы…

Впрочем, все впереди. Есть куда расти.

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №28983 от 6 марта 2023

Заголовок в газете: Онегин нервно закурил

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру