Наш сегодняшний собеседник, вице-президент Русского ПЕН-центра, писатель и драматург Евгений Попов - выпускник Московского геологоразведочного института. «Песни Городницкого вот уже 60 с лишним лет поют или мурлыкают все геологи страны. А геологи бывшими не бывают. Для меня счастье, что я знаком с этим легендарным человеком, чье творчество и личность уникальны», - сразу сказал Попов.
- Что самое главное в произведениях Александра Моисеевича?
- Питерская культура и «расейская» житуха - в этом нерв творчества Александра Городницкого. Вот сейчас разговариваю с вами, а в голове вертится: «На это место уж нету карты, плывем вперед по абрису». Пожалуй, и в этом смысл России.
- Мировым трендом стало слияние поэзии и песни - достаточно вспомнить нобелиата Боба Дилана. Но, кажется, это слияние сильнее всего проявилось в русской традиции.
- Поэзия, слившаяся с песней, это скорее советская, а не русская традиция. Вернее, традиция «оттепели», ярким представителем которой является великий Алик Городницкий. Про американского бандуриста, получившего Нобелевскую премию, я, пожалуй, ничего не скажу. Не моего это ума дело, кому и зачем шведы деньги дают и почему это тусовочное мероприятие пользуется таким незыблемым авторитетом. Городницкого я больше уважаю. Он начинал в Питере вместе со сверстниками Рейном, Кушнером ДО Бродского, родившегося в 1940 году. Среди поэтов и бардов Городницкий занимает место Городницкого, и это выше, чем первое или даже какое-нибудь место экстра-класса. Второго Городницкого, Окуджавы или Высоцкого нет и быть не может равно как и второго Андрея Платонова, Зощенко, либо Шукшина, Искандера, Аксенова.
- Песня-поэзия появилась в определенном месте в определенное время — это не случайность?
- В 60-е случилась в нашей строгой стране «оттепельная» магнитофонная революция и возникла, благодаря бардовской песне, нецензурируемая душевность. И правильно выбрана была профессия юным интеллектуалом Городницким, потому что в геологии традиционна была тяга к культуре и больше имелось свободы, чем на заводе или в НИИ. Оттого я песни Городницкого знал с 15 лет, а с поэзией упомянутых выше питерцев познакомился десятью годами позже. Но есть и великолепные «просто барды». Например, классик жанра Владимир Туриянский или Володя Бережков, Алик Мирзоян, Миша Кочетков. Впрочем, противопоставлять поэтов бардам не нужно. Могут обидеться и те, и другие. Вообще, противопоставлять одних людей искусства другим тоже не мое дело, я не поэт, музыковед, литкритик или какой-другой из оценщиков сущего. Я писатель. Человек скорее наблюдательный, чем умный.
- «Поэзия — музыка — альпинизм — геологические партии — романтика — свобода»: определяет ли набор этих понятий шестидесятничество?
- Всё перечисленное плюс, разумеется, «люблю Отчизну я, но странною любовью», а также неприятие традиционных форм существовавшей советской власти. Сначала сталинизм, потом Хрущев с его кукурузой в окружении «партайгеноссе», которых вырастил Сталин для счастья народа, и они усердно правили страной, подсиживая друг друга. Надоело! Однако нравы менялись, нужно помнить и знать это. Что и тогда был шанс на счастье. «Шестидесятники», что могли, то сделали.
- Расскажите о первой встрече с Городницким.
- 1964 год. Студенческая геологическая практика в Крыму около Бахчисарая. Ленинградцы, москвичи, киевляне. Сотни молодых геологических людей. Концерт легендарного уже тогда Городницкого, с которым я, естественно, не был знаком. Когда в конце 80-х познакомились и подружились, он вспомнил это свое выступление в Крыму. А я вспомнил, что работал в тех же местах на севере Красноярского края, на реке Тунгуске, где он сочинил свои первые песни. Но только десятью годами позже. Как ни странно, даже знакомые нашлись. Выжившие.
