Воспоминания Шиловского — вообще театр одного актера. Он показывает «стариков» с такой любовью, бережно, чутко… Они его как-то приняли все, обозвали «юным дарованием», прислушивались к нему, совсем еще молодому человеку, подчинялись как режиссеру.
По рассказам Шиловского, это были люди какой-то особенной, отдельной породы, высшей марки, — да, конечно, со своими особенностями, нюансами. В этих номерах, сценках они оживают, выходят из театральной истории, становятся очень близкими нам людьми. Вот это — помимо отношения — еще и благодаря высочайшему мастерству Всеволода Шиловского.
Мне посчастливилось быть у него дома — это радостное общение. А какой артист!
У Шиловского в кино немного ролей, а главных и нет почти. Но как он делает эти свои маленькие роли! «Делает» — не совсем точно. Живет, перевоплощается, меняет человеческую природу.
Его режиссер — Петр Тодоровский: вот кто понял, почувствовал, увидел безграничные возможности Шиловского. В «Военно-полевом романе» он отставной моряк, косая сажень в плечах, берет Бурляева и поднимает в легкую, как победную штангу. Вес взят, соперник по чистой любви убран восвояси, но какая жуткая боль неразделенной любви, незасчитанная попытка, одиночество… Он проиграл, но как достойно!
А в «Любимой женщине механика Гаврилова» — Паша. «Ты очень хороший, Паша», — это ему Гурченко. Опять одинокий, робкий, невнятный. «Осторожно!» — когда она головой — о его заветную, висящую для украшения тарелку. «Ты прости меня, Паша». А он приходит, разворачивает так аккуратно завернутую чертову тарелку и бьет вдребезги. Вот тут Шиловский в эпизоде играет неимоверное преображение маленького человека.
В «Интердевочке» — отец. Это вообще роль от Достоевского, от Карамазова-отца и от всех братьев сразу — Алеши, Мити, Ивана. То, что не забывается и выворачивает сердце.
Какой артист! Отдельный, ни на кого не похожий, умный, трагедия с комедией.
Браво, артист!
ГОЛЫЕ КОЛЕНКИ
«Ножки! Девушка, а девушка, а как вас зовут?» — «Таня». — «А меня — Федя!» — «Ну и дура!» («Джентльмены удачи»).
Тут ключевое слово — «ножки». Я о «Матч ТВ», если кто не понял. Смотрю утреннюю программу «Все на Матч!» — и просто теряю голову. Чувствую, что-то во мне поднимается, и даже не понимаю что. Для тех, кто не смотрит: там ведущие — девочка-мальчик, пара. Ну, мальчика мы оставим на любителя, а вот девочка…
Какие девчонки! Секси, красавицы! (Правда, лучшую из них, Софью Тартакову, главную по теннису, за ее особое мнение по поводу текущей ситуации ни с того ни с сего убрали с канала.) И самое интересное — почти все они раздеты. Нет, одеты, и даже очень стильно, но как! Эти мини, обнажающие все что скрыто! Ах, какие ножки, до чего хороши! А коленки! Какие там голы-очки-секунды, когда такие коленки! Сразу вспомнилось что-то из пионерского лагеря, детское, дворовое: «…И я целую твои нежные коленки, милая лентяйка, поскорей вставай, посмотри, какие на сливках пенки…» А вы думали, мы там «Взвейтесь кострами…» пели? Да, детство играет у меня в одном месте.
А если серьезно, рассуждая как телекритик (хотя телекритик тоже человек, и ничто человеческое…), на «Матче» так привлекают мужскую аудиторию. Да, все средства хороши. Нет, но в рамках правил, приличий. «Ты вообще ничего не делай, только ходи туда-сюда».
Их креативные продюсеры свое дело знают. «Ну а девушки? А девушки — потом». Ни за что! Я в своем не юном уже возрасте только о ножках и думаю. И это прекрасно! Мужик я или где?..
Впрочем, почему коленки должны нравиться только мужикам? А женщинам? Ой, я и забыл, что мы страна высокодуховных скреп. У нас мальчики направо, девочки налево, как в армии. Мужчины обращают внимание исключительно на женские коленки, а женщины — на мужские. Или то, что повыше колен. Вот то, что повыше коленок, и есть наша самая главная духовная скрепа. Фу, Фрейд какой-то…
Нет, если опять серьезно, поговорим об эротике на ТВ. Такое впечатление, что мы стремительно несемся куда-то в 30-е годы прошлого века. Где было так чинно, благородно. Скоро для услады нашего взыскующего либидо одни коленки и останутся. Но потом и их прикроет наш глубоко моральный православный шариат.
А ведь раньше… Ох, лучше не вспоминать. Показывали абсолютно все что движется. И «Калигулу», и «Империю чувств», и всего Тинто Брасса на «Рен ТВ» без купюр. И «Про Это» с великолепной Хангой по идее Парфенова. Так хотели доказать, что секс в СССР все-таки есть. Эротика столь волшебным образом превращалась в то, что быстрее, выше, сильнее… Не будем называть вслух.
А сейчас… Сейчас мы такие скромные, стыдливые, высокодуховные. Женские прелести в фильмах блюрят, штрихуют… Именно штрихуют! Но это еще полбеды — в крайнем случае можно включить фантазию, а она у нас ого-го! Фантазировать, товарищи, еще никто не запрещал…
Только вот смотрю я на днях в очередной раз «Интердевочку» своего любимого Петра Ефимовича Тодоровского. Могу включить с любого места, знаю наизусть. И вот сценка Яковлевой с японцем. Помню, Тодоровский рассказывал, как он колдовал над ней, придумывал, ставил свет, камеру. Ну, там люстра качается, рыбки в аквариуме качаются, и так, и так, и еще вот эдак… Красиво, закачаешься. И вот жду, предвкушаю. А сцены нет. Вырезали! Обалдеть. В Советском Союзе было можно и нужно, а теперь… Святой человек, высочайший профессионал с безупречным вкусом, Тодоровский, прошедший всю войну, это снял, а какие-то нынешние телевизионные серые мышки, духовные импотенты, которые наверняка ночью под одеялом смотрят порно, взяли и отключили великолепную сцену от эфира. Грустно, девушки!
Вот и остались только голые коленки. Смотрите и запоминайте. Может, вы видите их по телевизору в последний раз.
