Всегда интересна мотивация людей. Зачем одни в качестве солистов играют со сцены Третью сонату Иоганнеса Брамса, а другие сидят и эту сонату в исполнении американской скрипачки Сары Чанг и пианиста Энрю фон Ойена слушают. Вот меня завлекло звучное имя – как заклинание, как лозунг с баррикад: Сара Чанг. Потом только узнал, что Саре 30-ть, что за плечами Джульярд, прослушивания и мастер-классы у самых-самых знаменитых… а вчера не ней было платье цвета аметиста, а в руках, возможно, скрипка Гварнери 1717 года.
В женщине первым делом хочется видеть женское, как наша Алена Баева – подчеркнуто женщина, и женщина большой красоты. Ею любуешься, даже если на «Культуре» выключить звук. Энергетическая передача. Причем нисколько не умаляю там её техники. Но что – техника, если речь идет о куда более сильных вещах?
Что-то подобное, вероятно, выстрелило и в Саре Чанг. Как-то быстро летели части брамсовской сонаты, впечатления не поспевали, сама же Сара в какой-то момент едва ль не заходилась в танце: мысленно следуя за своей же музыкой, переступала с места на место в радиусе двух метров, и это ее бесконтрольно-эмоциальное интересовало более всего…
Очень хотелось бы найти Сару Чанг с большим симфоническом оркестром (чего вчера не было – они выступали только дуэтом с Эндрю фон Ойеном), может, тогда ее желание к иной, более страстной энергетике было мы подхвачено и удовлетворено, ведь она одной собою пыталась возместить оркестр, словно бы соната Брамса – лишь по недоразумению камерное произведение, а играть его нужно крупно!
Так Сара продемонстрировала все возможности и пилотаж своей скрипки, незаметно перейдя с Брамса на Сезара Франка…
Сейчас у нее мировое турне – кроме Москвы выступит в городах Вьетнама, Великобритании, Ирландии, Италии, США, Канады… И в каждом городе оставит память о звучном имени, аметистовом платье и скрипке Гварнери. А еще можно купить ее диск за подписью самой Electric & Musical Industries, как символ блестящей творческой карьеры.
В зале было много ее соплеменников, один уважаемый муж пришел даже с маленьким ребенком, очень нежно держа малыша на руках. В середине отделения мальчик захныкал. Чуть-чуть. Папа излишне поспешно, чтобы никого не потревожить, вынес его из зала, хотя это был живой звук. И он никого не потревожил.
