«Как я себя чувствую здесь? Если честно – неадекватно! Но при этом находиться в БЗК для меня честь!», – дело в том, что сэр Роджер – посол ЮНИСЕФ, до визита в консерваторию объехал ряд школ, встречался с детьми. Благотворительность ныне – его работа, как и этот концерт. «Теперь я очень заинтересовался камерной музыкой. Даже понимаю Ростроповича, – шутил мэтр, – а началось все со знакомства с Юлианом Рахлиным; с ним-то я читал «Петю и волка» Прокофьева, письма Моцарта, письма Чайковского… как сделаю это и сейчас с «Карнавалом» Сен-Санса, чтобы зрителю было не скучно слушать только музыку!».
Садясь, однако, едва не опрокинул прямо на зрителей партера свой пюпитр: комедийный моноспектакль начался: «Итак, в саду сегодня праздник – Карнавал животных!». Зоо-фантазию Сен-Санса, уж давно раздербаненную на отдельно играемые хиты, тут же подхватили скрипачи Рахлин, Бровцын; Борис Андрианов (соло виолончели в «Лебеде»), кларнетист Игорь Федоров (кукушка), за фортепиано – Рэм Урасин и Ксения Башмет. Контрабас – Григорий Кротенко.
«Знаете, если бы много лет назад я прочитал бы здесь «Карнавал», то мой герой Бонд просто бы сбежал и вступил в ряды КГБ!». Публика, даже, подчас, не зная английского, просто ржала от одних интонаций сэра Роджера в Курах, Мулах, Кенгуру… а на Черепахах – на этой томной, заунывной мелодии – артист, сидящий посреди сцены, притомившись, заснул, посапывая. Пока Борис Андрианов не тронул его смычком по плечу. Сэр Роджер потянулся, сладко покряхтел, оглядев зал, и обратился к теме Слонов, Кукушек, Пианистов: «Ну и забавные животные – эти концертоядные и нотоносные. Пианисты питаются гаммами и размножаются лучше мышей. Но мясо их ценится не высоко: любители дичи, охотники! Охотьтесь с умом, не стреляйте в пианистов!».
Не обошлось и без объяснений в любви: как скрипач Рахлин сказал, что «в сердце он виолончелист» и чуть ли не зря прожил жизнь со скрипкой, так и сэр Роджер добавил, что «к актерству отношения не имеет», и, наконец, готов взять в руки виолончель. Короче, обошлось на этот раз без стрельбы.
Сэр Роджер настолько влюбил в себя теперь и музыкальную публику, что никак ею неотпускаемый, отважился на бис – опять же из Финала сен-сансовского «Карнавала». Только вот фокус: переворачивальщики нот, сопровождающие пианистов Рэма Урасина и Ксению Башмет, на аплодисментах, естественно, ушли со сцены; Ксения в ироничном шоке покрутила головой, пытаясь подмогу позвать, но сэр Роджер начал. И она, демонстрируя чудеса цирковой ловкости, проиграла весьма динамичный текст, этой же занятою рукою с быстротой молнии сметала страницу за страницей…
ФОТО
* * *
К слову, и до Роджера Мура концерт был не менее сюрпризоносным. Рахлин, Майский и Урасин исполнили в первом отделении – тут без шуток – Трио П.И. Чайковского «Памяти великого художника», посвятив его Мстиславу Леопольдовичу Ростроповичу (скоро – 27 марта – День рождения). Публика, правда, несколько изнылась длиною произведения, не всегда понимая, где какая часть начинается, но это было истинное музицирование – тот случай, когда музыканты (очень, заметьте разные; даже совсем разные) – пытались играть локоть-в-локоть.
Начали даже с шиком: вот Миша Майский вступил, очередь за Рахлиным, он берет первую ноту и… прерывает концерт. Качает головой: настройка скрипки не удовлетворяет. Подстраивает. Начинают по новой. Я абсолютно верю Рахлину, что были проблемы со звуком, но кому-то могло показаться, что это модный художественный жест.
Далее в программе – любопытнейшая вещь: бори-андриановское переложение для четырех виолончелей музыки Гладкова «Бременские музыканты». Тут-то и проявились комедийные таланты четырех наших ведущих виолончелистов (в порядке рассадки): Андрианов, Шаповалов, Румянцев, Бузлов. Мало того, что они выделывали на роскошных темах своими инструментами – «если близко воробей – мы готовим пушку», «бяки-буки», «луч солнца золотого»… это ладно, эта виртуозность на рубке смычков, как говорится, предсказуема.
Другое дело, что творилось на их лицах: прекрасные, самоироничные артисты больших и малых академических театров – Андрианов вечно серьезен как Бастер Китон, обнимает так еще навязчиво своего Доменико Монтаньяна. Шаповалов открыт, как вихрь бесшабашен, шевелюра – по ветру, хоть сейчас – в атаку. Румянцев – с застывшей многообещающей улыбочкой графа Дракулы. Бузлов академично серьезен, но обаяние включено на совершенно иной полюс – что-то из серии сохранения спокойствия при любых обстоятельствах из фильма «В джазе только девушки». В общем, эмоции добавили, молодцы.
Тем этот фестиваль и жив – вот такой импровизацией, и тем, надеюсь, он будет жить и в будущем.
