…Правда, заявленные Билан с Долиной не доехали. Долиной — ничего, а вот по Билану слегка прокатились в том духе, что не стал-де звездой международного масштаба.
Расселись неподалеку от исторического органа мастера Ладегаста, поэтому неудивительно замечание Бутмана: “Понимаете, после того как я стал членом партии “Единая Россия”, во мне всё загудело”. И продолжил: “Закипела работа, решил вот проявить инициативу — поговорить о проблемах в музыке, ведь мы так разрозненны…”.
Обращается к Сергею Мазаеву, “Моральный кодекс”: “Тебе надо вступать в партию и приобретать тот опыт, который я приобрел”.
Мазаев (шутя): “Я еще не до конца дочитал устав партии, может, не со всем соглашусь, что там написано”.
Опытный Бутман начал: “На еще первой дискуссии Андрей Макаревич задал вопрос: “А зачем мы все здесь собрались? Нас никто не слышит!”. Нет, мол, среди нас ни Владимира Владимировича Путина, ни Дмитрия Анатольевича Медведева, ни Бориса Вячеславовича Грызлова, ни Владислава Юрьевича Суркова”.
“Я не согласен с Макаревичем, который сказал “что толку?”, ведь не слышит ни Путин, ни Медведев, — отвечает Иосиф Кобзон, — мы привыкли к этому эгоизму, это наша беда, что нам все должны”.
И поднял острую проблему культуры на селе.
“Помните сельские клубы? Доярка, свинарка, механизатор, пастух, перед тем как выгонять коров, читали: “Се-год-ня в клубе концерт московских артистов. А после — танцы”. Вот сидит Юра Маликов, не даст мне соврать: мы приезжали. Люди надевали лучшую одежду, душились “Шипром” и всякой “Красной Москвой”, шли на концерт, потом на танцы — «а вдруг судьба улыбнется?». А сейчас? Мы обязаны вернуть культуру в село! И не надо ждать, чтоб это сделал Путин или Медведев!”.
Бутман (задумчиво): “Допустим, когда мы выступали с джазовым ансамблем в одном селе, то в клубе сидел один человек. Мы играли для него два часа. И когда мы закончили, он встал и сказал: “Не приезжайте сюда больше”.
Далее Кобзон — и справедливо — сравнил культуру с Золушкой: “На моем концерте был министр культуры и попросил исполнить романс “Ночь светла”, но у меня не было его в репертуаре. Я растерялся, повернулся к Леве Оганезову, он говорит: “Спой ему “Темную ночь”. Но “Темную ночь” петь не стал, спел “Нищую” Алябьева. Министр говорит: “Ну зачем вы так?” — а я спросил: “А почему вы стесняетесь своей бедноты? Добивайтесь, чтобы к культуре отношение было другое!”.
Впрочем, Иосиф Давыдович был далек от пессимистического настроя: “Еще Жириновский сказал: “Евреи, что вы придумали себе Стену Плача и плачете, плачете? Придумайте Стену Радости — и радуйтесь, радуйтесь!”.
Бутман (горько): “Стена Радости находится с другой стороны Стены Плача, только к ней не подойти никак”.
Слово берет замечательный Андрей Ильницкий, зам. руководителя ЦИК Партии (с большой буквы в релизе): “Отвечая Макаревичу — зачем мы собрались (Господи, сколько ж раз Андрей икал за этот вечер? — Я.С.). Что можем мы? Неужели от нас ничего не зависит? Философ и психолог Семен Франк вводит такой термин-индикатор, как “личная годность”. Мне кажется, те, кто здесь собрался, очень отвечают критерию “личной годности”.
…Снова зашла аккуратная, но завидная в своей регулярности речь о том, что “культуре давно нужно свое Сколково”, и как-то, знаете ли, стали бросаться в глаза столь же частые наезды на официальный Минкульт. Слово тут, слово там, намеками да огородами на разных совещаниях заходит речь о создании альтернативного (едва ли не партийного) Министерства культуры (а это — как следствие — разведение бюджетных денежных потоков). Черт разберет.
А тут еще Александра Пермякова, худрук хора им. Пятницкого, лезет со своими проблемами: “Чем больше мы продвигаемся в XXI век, тем народное искусство все дальше становится от народа. В этом году мы вышли на улицу и провели опрос: какие народные песни вы знаете? Назвали лишь две: “Калинка-малинка моя” и “Катюша” Матвея Блантера. Всё. Наше искусство скоро станет уделом узкого круга специалистов!”.
Кто-то упомянул, что телевизор не хочет показывать концерт талантливых детей-музыкантов. На что Бутман кивнул: “И вот тут наша задача (как партии власти), имея какую-то долю в гостелевидении, обязать это показывать”.
В итоге витиеватая колея дискуссии таки вышла на важную и понятную всем проблему: уроки музыки в школе должны остаться как обязательные. А не выкинутые на факультатив, как есть сегодня. Как бы теперь это донести до Минобраза? Свести на ринге в кровавом бою Авдеева и Фурсенко (это мой пассаж)? Ведь — словами ораторов — “вряд ли ребенок, который занимается музыкой, может взять бутылку пива и выпить. На улице. И плюнуть”.
Мария Максакова (солистка Мариинского театра, ближайший — по Бутману — друг и соратник собравшихся): “Отменили уроки музыки в школе. А почему? Программа абсолютно устарела. Скучная, неактуальная. За 40 минут в неделю вообще невозможно ничего преподать!”.
Инна Маликова: “Маша права. Уроки должны быть детям интересны. А они ненавидят эту музыку и этих педагогов! Педагог по музыке в глазах детей — монстр!”.
Красавица Светлана Журова подытожила: “Я абсолютно согласна насчет урока физкультуры… простите, музыки в школе. Физкультура… простите, музыка не должна пропасть! Я тоже поступала в класс скрипки, когда мне было семь лет! 6 рублей платила!”.
Хорошо посидели.
