Традиционно вечеринки ювелирных домов считаются самыми престижными. На таких мероприятиях не признают платьев prеt-а-porter, а только haute couture, чьи цены начинается с цифры в сто тысяч евро, а украшения — только от солидных ювелирных домов. На вечеринке ювелирного дома Chopard чествовали молодых актеров. Когда-то там же были награждены Одри Тоту, Диана Крюгер, Марион Котияр, Гаэль Гарсиа Берналь. В этом году на последнем этаже отеля Martinez гостей встречала глава дома Каролина Груози-Шойфеле вместе с Хелен Миррен в роскошном платье от Элиа Сааба и с огромным розовым бриллиантом на шее. Смех смехом, а бриллиант был минимум размером с куриное яйцо. Она и вручала награды пока неизвестным Лие Кебеде и Эдварду Хогу. Громко аплодировали Ева Герцигова, Эммануэль Беар, Жан-Марк Барр, Наоми Уоттс. Лимузины, официанты в белых перчатках, шампанское рекой — вот и весь набор развлечений.
Вечеринка журнала Vanity Fair в этом году посвящена Мартину Скорсезе. Он представлял здесь отреставрированную ленту Лукино Висконти “Леопард” и здесь же объявил о готовящемся документальном фильме, посвященном Джорджу Харрисону. В назначенное время к отелю du Cap Eden-Roc начали съезжаться лимузины. Наоми Кэмпбелл в платье, полностью расшитом самыми разнообразными перьями, — только она может позволить себе такую возмутительную вольность и не выглядеть глупо. На этот раз модель была с Кристианом Лабутеном, чьи туфли вожделеют все женщины мира. Сельма Хайек с ног до головы в Gucci, ведь ее супруг Франсуа Пино возглавляет группу Gucci, с примкнувшим к ним Харви Вайнштейном. А также Мэг Райан, вся в черном, и выгодно выделяющаяся на ее фоне Дженнифер Лопес в роскошном платье с оголенным плечом.
Столы были сервированы севрским фарфором, палевыми розами и светильниками в цвет розам. Подавали омаров, молодую спаржу и рыбу тюрбо. Присутствовали Катрин Денев, Наоми Уоттс, модель Каролина Куркова, которая всем демонстрировала фотографию своего сына в айфоне. Вечер закончился салютом.
Но главной радостью последних каннских дней стал показ фильма Вуди Аллена “Ты встретишь высокого брюнета” и приезд его самого. Несмотря на простуду, Аллен был в благодушном расположении духа, много шутил, а на встречу с фотографами вышел в милой стариковской панамке.
На этот раз его альтер эго играет Энтони Хопкинс, чей герой, однажды проснувшись, понял, что он стар, у него старая жена (Джемма Джонс) и жизнь больше не готовит ему сюрпризов. Тогда он решает развестись с немолодой супругой, встречается с девушкой по вызову и решает на ней немедленно жениться. Супруга оставленная, в свою очередь, отправляется к гадалке, которая немедленно обещает ей “высокого брюнета” и счастливые перемены. В ожидании перемен к лучшему мамаша начинает курсировать из дома гадалки к дому дочери (Наоми Уоттс). Дочка, в свою очередь, не очень счастлива со своим бойфрендом (Джош Бролин), тот предпочитает наблюдать за девушкой (Фрида Пинто) в соседнем доме. Дочка думает закрутить роман со своим боссом (Антонио Бандерас), но тот, кажется, решил приударить за ее подругой… И так далее, и до бесконечности. Такие бесконечные и бесконечно грустные истории умеет снимать только Вуди Аллен. Его мы и расспросили о картине.
— Откуда взялось такое странное название?
— Мне кажется, оно звучит интригующе. Потому что любая женщина, услышавшая такое, тут же подумает об Антонио Бандерасе или о Джоше Бролине.
— Кажется, самые счастливые люди в финале — те, что слегка тронулись умом…
— Я всегда смотрел на жизнь именно таким образом. У меня всегда было очень грустное, пессимистичное видение мира, с тех пор как я себя помню маленьким мальчиком. И с возрастом все становилось только хуже. Я до сих пор уверен, что этот мир не знает к людям жалости, он полон кошмаров и единственный способ выжить в этом мире — убеждать себя в какой-нибудь лжи, научиться обманывать себя ежедневно. И я далеко не первый, кто это говорит. Это говорили и Ницше, и Фрейд. Нам нужны иллюзии для того, чтобы выжить. Да, наверное, если бы увидел этих героев на вечеринке, я бы подумал, что они слегка того, даже посмеялся бы над ними, но совершенно очевидно, что они счастливее меня. Только такие люди, честно говоря, и заслуживают жизни.
— В чем главная сложность режиссерской работы?
— Есть хитрость: уметь нанять нужных людей. И если у тебя хорошие актеры, то больше ничего и делать не надо. У тебя просто не может получиться плохо с такими актерами. А дальше твое дело помалкивать и получать чеки с оплатой.
— А почему вы сами перестали сниматься в собственных фильмах?
— Я годами играл романтических героев. Но я уже стар, и меня уже так не увлекает играть парня, который очаровывает очередную девушку. С другой стороны, вы сами можете себе представить, как это печально, когда ты снимаешь фильмы со Скарлетт Йоханссон, Наоми Уоттс и видишь, как другие парни получают их. Знаете, этот старикан сегодня всего лишь режиссер. Я уж не тот, чтобы сидеть в ресторане напротив девушки, смотреть ей в глаза и врать что-нибудь эдакое.
— Ну есть же какие-нибудь преимущества вашего возраста?
— Могу вам сказать, что ничего хорошего в этом нет. Это самое дрянное время моей жизни. Мне 74, и я уже не становлюсь умнее, мудрее, чувствую себя рыхлым, малоподвижным, у меня болит спина, портится зрение, стучит сердце, и ничего хорошего со мной уже точно не может произойти. Я бы искренне посоветовал вам никогда не делать этого.
— 100-летний Маноэль де Оливейра сказал здесь на фестивале: “Жизнь вся состоит из неожиданностей, и единственное, в чем мы можем быть уверены, — это смерть”. Что вы думаете о смерти?
— Да, мне бы хотелось дожить до ста лет, и дожить до ста лет в такой же форме, в которой сейчас находится Оливейра. Конечно, я против инвалидного кресла и кислородных трубок. Но мои отношения со смертью прежние — я категорически против нее.
