Еще на улице, не успев зайти в МАММ, через стеклянные двери вижу, что народу в музее тьма тьмущая. И пока выставку официально не открыли, кажется, что весь первый этаж — один большой бар. Оказывается, в доме Ольги Свибловой найдется место не только самовару с чаем, которым обычно угощают посетителей, но и отменному виски, качество которого не раз отмечалось гостями за этот вечер. И вот на сцену поднимается Ольга Свиблова, как обычно в строгом черном платье, Эллиотт Эрвитт в сером пиджаке в клеточку и стильном красно-черном шарфике и фотограф Владимир Вяткин, чья экспозиция примостилась рядом с работами Эрвитта.
— Это величайшие фотографы, the best of the best из тех, кто ходит по земле, — трудно не заметить волнение Ольги Свибловой. — Эрвитт дал слово занять весь музей своими фотографиями, фильмами, а мы дали слово, что это случится.
Под бой посуды слово берет и Эллиотт: — Я глубоко тронут таким приемом, — скромно замечает фотограф. — Я даже не мог представить, что столько людей придет сегодня на открытие выставки. Надеюсь, вам понравятся мои фотографии, и мы с вами снова встретимся через два года, потому что я договорился с Ольгой Львовной об организации другой выставки.
Слова Эрвитта публика встречает криками «Ура!» и продолжительными аплодисментами. Итак, команда «Поднять занавес» прозвучала — гости плотными группами начинают поступательное движение к залу справа от сцены — к экспозициям Эрвитта и Вяткина. Черно-белые снимки великолепных шотландских пейзажей, сады Эдинбурга, паб, в котором собираются футбольные фанаты, знаменитый блошиный рынок Баррас, забавный парад домашних животных, пятьдесят «парящих голов» художественной галереи и музея Кельвингроув, процесс приготовления шотландского виски, обычная свадьба, прыжок со скалы, мосты, вокзалы — проще сказать, чего Эрвитт не снимал. Стоит заметить, что мировая слава нашла Эрвитта в 50-е гг. XX в. Кто только не появляется на его снимках: будь то обычная прохожая с чихуахуа в свитере или высшие лица государств — Никсон и Хрущев, кинодивы, как Мэрилин Монро. Многие отмечают в работах Эрвитта неподдельную иронию, искрометное чувство юмора и внутреннюю свободу. Работы фотографа — запечатление чьих-то жизней, здесь нет места постановке. — Я не против постановки как таковой, — считает Эрвитт. — У фотографа есть, безусловно, определенная власть над моделью. Но зачем просить людей делать какие-то глупости, если они и так их без вашей просьбы совершают?
Экспозиция же Владимира Вяткина посвящена повседневной жизни известных публичных персон нашей страны: Олег Табаков, Ирина Антонова, Владимир Мединский, Сергей Маковецкий, Евгений Миронов, Владимир Кличко и Александр Поветкин перед небезызвестным боем на звание чемпиона мира, Алексей Баталов, Юрий Любимов. Если Эрвитт неуловим как тень, то Владимир легко обнаруживается на «месте преступления» — на своей же экспозиции.
— Владимир, вы учились на работах Эрвитта. Какие приемы его работы вы позаимствовали?
— Я мало чему или кому-либо в жизни завидовал, но я завидую его внутренней свободе. Я завидую иронии и самоиронии автора, лаконизму мышления, тематического и стилистического. Этим надо владеть, и нужно быть смелым человеком, чтобы взять и посмеяться над собой. Снимая кого-то, я снимаю себя. И Эллиотт снимает свое настроение, свое состояние. Конечно, это и удивительный стилистически выразительный лаконизм его фотографий. Переходя от снимка к снимку Эллиотта, я чувствую приятное послевкусие.
— Как вы думаете, вы обладаете этой внутренней свободой?
— Я этому учусь. Двадцать четыре часа в сутки, сорок шесть лет. Фотография — искусство сомнения. Сейчас фотографируют все — начиная от президента, кончая бомжом — все мы фотографы. Если я делаю одну хорошую фотографию в год, то этот год я прожил не зря. Сделать хорошую фотографию, подчеркиваю, не фотку, — безумно тяжело.
— Вы считаете, это плохо, что сейчас фотографирует каждый?
— Фотография — самый общественно доступный вид изобразительного творчества. Мало кто идет учиться живописи, хореографии, музыке — здесь нужны иные временные, физиологические отдачи, возможности. Бог дал вам слух — из вас теоретически можно сделать музыканта. У вас нет слуха — я могу научить вас любить музыку, понимать ее, ценить и писать о музыке. Но никто вас фотографии не научит — это блеф, не верьте никому. Фотографировать вы можете научить только сами себя, а я могу научить вас думать фотографическими образами.
