На традиционном летнем фестивале “ЗД” в Лужниках публика встретила Эда Шульжевского, как и подобает встречать признанную звезду, — одобрительными свистом, улюлюканьем и энергичными танцами под раскрученные в теле-и радиоэфирах шлягеры “My Baby” и “Я и Ты”. “Ромео!” — в истоме закатывали глаза юные поп-фанатки, и было ясно, что Эду еще предстоит завоевать статус поп-звезды, в то время как звездный шлейф героя громких мюзиклов — “Нотр-Дам де Пари” и “Ромео и Джульетта” — уже гарантирует артисту внимание публики.
И тем не менее Эд Шульжевский предпринимает сколь титанические, столь и странные, на первый взгляд, усилия, чтобы как можно быстрее расправиться с репутацией звезды популярных мюзиклов. Он хочет стать просто поп-звездой, причем поп-звездой, абсолютно независимой ни от каких продюсеров. Такой каприз! Добиваясь цели, артист успел в нынешнем сезоне кое-что сделать. Венцом усилий стал дебютный и очень романтический альбом “Странная Жизнь”.
Само название как бы намекало на странность необъяснимой смены творческих и жизненных приоритетов. Несмотря на собственные сочинительские таланты (в его багаже более 60 произведений), Эд в тандеме с признанным хитмейкером Александром Луневым (автором дюжины нетленок, в том числе билановской “Never Let You Go”) выбросил в массы пару шлягеров (те самые “Я и Ты”, “My Baby”), которые вошли в топовые рейтинги музыкальных новинок. Даже моднющий танцевальный проект Global DeeJays не устоял перед искушением сварганить ремикс на композицию “Я и Ты”. В свою очередь пул музыкальных экспертов включил Шульжевского сразу в 5 номинаций для голосования будущей церемонии RMA-2008. Это уже признак не только зрительского, но и профессионального признания.
Оба премьерных клипа снимал режиссер Георгий Тоидзе, работающий с первоклассной обоймой артистов вроде “Би-2”, “Мумий Тролля”, Димы Билана. Для съемок выбрали голливудскую натуру. “Америка — страна неограниченных возможностей, — объяснял г-н Шульжевский. — Затраты на съемки намного выше, чем в России, но зато сделать можно гораздо больше — например, посадить вертолет на крышу небоскреба или летать над городом…”
Презентацию своей первой полноценной концертной программы артист тоже назвал весьма странно — не так, как дебютный альбом (что предписывают законы рынка и пиара), а совсем по-другому: “Черно-белый концерт”. Символику объяснял затейливо. Речь — не о банальной борьбе добра и зла, как можно было подумать, а о двух соседних… нотах.
“Одна нота си, другая си-бемоль, — рассказывал артист, — они находятся рядом, но одна — белая, а другая — черная, и, чтобы родилась красивая музыка, нужны все ноты — и белые, и черные, и тогда возникает эта прекрасная многоцветная палитра”. В его голове постоянно крутятся мелодии и строчки. “Спамы есть и звонки, замки есть и звонки…” Поэтому под рукой всегда диктофон, чтобы не забыть неожиданную вспышку поэтического озарения.
Однако сегодня диктофон включила “ЗД”, которую уже с лета распирает узнать у новоиспеченного поп-стара мотивы столь неожиданного зигзага в творческой карьере.
* * *
— Были уже и Стоцкая, и Киркоров, и Петкун, и другие примеры “взаимопроникновения” двух жанров — поп-музыки и популярных мюзиклов. Примеры с разной степенью успеха. Есть также пословица о синице в руках и журавле в небе. Ты бросаешь свой состоявшийся успех на театральной сцене ради призрачного пока поп-счастья. Зачем?
— Это — ирония судьбы, но изначально я видел себя именно на эстраде, на поп-сцене. Еще тогда, когда жил в Краснодаре и смотрел в телевизор на наших эстрадных артистов, у меня была эта дикая мечта. Может, просто — раздутое тщеславие, но очень хотелось красиво выходить на сцену, сольно, и купаться в лучах славы. Когда я поступил в театральный институт, то, естественно, начал изучать актерское мастерство, углубляться в секреты профессии. Но мюзикл для меня стал своего рода трамплином к той заветной мечте. Поэтому и в Москву перебрался поступать, потому что весь этот гребаный шоу-бизнес сконцентрирован здесь.
— А не пугает начинать заново после уже состоявшегося успеха?
— Так получилось, что я полюбил то, чем начал заниматься, — театр, мюзиклы. Я сам от себя этого не ожидал. Мой преподаватель Юрий Михайлович Борисов говорил: ребята, перестаньте грузиться, хватит, все почитали Станиславского и Немировича-Данченко, а теперь давайте сделаем спектакль, который будет понятен зрителю. И мы сделали спектакль “Дорогая моя эстрада” о мировых звездах — такие тени музея мадам Тюссо. Спектакль получился простой, попсовый, но за него не было стыдно. Билеты были распроданы на три месяца вперед. И этот успех только укрепил меня в мысли, что не только в рамках театрального формата, но и на поп-сцене можно делать простые, понятные, но достойные вещи.
— А кого ты пародировал в том спектакле?
— У меня тогда были длинные волосы, наложили грим, и я пародировал — не поверишь — Галкина в роли ведущего программы. Самое смешное, что пожилые люди в отличие от более сообразительной молодежи, приходя на спектакль, были в полной уверенности, что и впрямь работает Галкин. Очень удивлялись, что он — в студенческом спектакле. Образ, как говорится, удался.
— Это смешно — пародировать пародиста. Сейчас твои песни крутят, кстати, и на радио у Пугачевой. Надеюсь, это не потому, что и она тебя спутала с Галкиным?
— Ха-ха-ха! Ну, я этот образ уже не исполняю. Теперь уже, видимо, Максиму придется, если он того захочет, пародировать меня как новоявленного артиста поп-эстрады. Он ведь делает такие пародии.
— Ну, внимание Галкина в этом смысле надо еще заслужить...
— У меня есть уверенность в своих силах и намерение не выглядеть на поп-сцене бледнее, чем в мюзиклах. Так что поводов для пародий, думаю, только прибавится. Пародируют ведь заметных артистов, а не безликих.
— Кстати, повод для пародии, возможно, уже есть. Глядя на тебя и твои поп-музыкальные экзерсисы, возникает смутное подозрение: не пытаешься ли ты занять на нашей сцене нишу, которую в мировом масштабе нашел для себя Энрике Иглесиас?
— Я об этом даже не задумывался, но, честно говоря, слышу такое уже не в первый раз и не только от “ЗД”…
— Это, наверное, из-за родинки на щеке?
— Ха-ха. Ну, может быть… Сравнивают, в общем. Ну и пусть. Мне это не мешает. А что касается песенного творчества, то с десяти лет, еще до ломки голоса, я брал даже Гран-при на всероссийских конкурсах. Мой отец — заслуженный артист Кубани, преподаватель вокала в Кубанском казачьем хоре. У него у самого оперный голос, консерваторское образование. И уже в шесть лет я выступал от Краснодарской филармонии в роли вождя краснокожих. Пел “А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер”. Мне платили рубль двадцать за концерт, и я угощал всех мороженым.
— Что сложнее — создавать образ в мюзикле или в трехминутной поп-песне?
— Для меня поп-жанр более органичен, но школа мюзиклов, безусловно, помогает. Помню, кстати, как на “Ромео и Джульетту” приходили различные люди, продюсеры, делали предложения. Но, как правило, все это заканчивалось, не успев начаться.
— Почему?
— Из нас в основном хотели сделать дуэты, так или иначе эксплуатируя тему мюзикла. Дальше этой идеи фантазии не шли. Мне же хотелось выйти за рамки уже сложившегося амплуа. Во-вторых, слишком много было странных требований: цвет волос не нравится, цвет глаз не нравится, в солярий сходи, имя поменяем, похудей, потолстей… В общем, отношение какое-то было, словно не к артисту, а к лошади, выставляемой на продажу. Такое, возможно, могут терпеть совсем молодые ребята, готовые на все, чтобы только засветиться. Но мне не очень хотелось связываться с такого рода людьми и таким отношением.
— Но в этом суть современного шоу-бизнеса! Куда ж без продюсеров?!
— Да, это так. В целом. Но фактор личности даже в современном шоу-бизнесе тоже очень важен. Главное для меня сейчас в том, что я пою песни, которые мне нравятся. На самом деле я вижу проблему не в продюсерах, а в самих артистах, особенно у тех, кто прошел школу мюзиклов. Их гложут гордыня и обостренное ощущение собственного “я”, что часто мешает им двигаться дальше. Зато в качестве положительного примера могу привести, например, Бруно Перитье или Гару, которые тоже начинали с “Нотр-Дама” и продолжили блестящей сольной карьерой — альбомы, записи, концерты. Вот с кого надо брать пример.
— Ты, кстати, с Гару ведь в Москве встречался?
— Да, имел честь с ним познакомиться. Совершенно иной менталитет у людей! Словно с другой планеты. Он вышел весь такой сияющий, выглядел наивнее меня со всеми моими речами сегодняшними. А звезда мирового масштаба! Вообще не парится ни о чем. Ни о продюсерах, ни о контрактах.
— Ну, с такими-то данными — голосиной да харизмой — можно наивно ни о чем не париться...
— Замечательный, конечно, голос. Кстати, и у нас есть такие голоса.
— У Лепса, что ли?
— Нет, у Валеры Еременко, театрального актера. Он играл Квазимодо на пару с Петкуном в “Нотр-Даме”. Гару он не уступает — шикарный голос. Просто ему не нужен весь этот шоу-бизнес, поп-музыка.
— Первый год на поп-сцене. Ты еще не разочаровался?
— Отнюдь. Вообще, у меня было пока две большие цели. Первую — сольный альбом — я осуществил. Вторая — спеть дуэтом с кем-то из наших замечательных певиц.
— Но Алла Борисовна уже занята…
— Да, действительно. Там Галкин... Но зато Лолита Милявская свободна. Она великолепная певица и артистка с фантастической энергетикой и обаянием. А у меня есть песня “Рядом с тобой”, потрясающе красивая композиция, которая ей тоже понравилась. И если она все-таки скажет “да”, то мы это сделаем.
— Удачи! Главное, чтобы ты никогда не пожалел о содеянном…
