Решение приняло и экуменическое жюри, вручающее награды за особую нравственность в кино. Свой приз оно отдало Кену Лоучу за фильм “В поисках Эрика”. К слову, это же жюри присудило своеобразный “антиприз” “Антихристу” Ларса фон Триера, назвав его “самым женоненавистническим фильмом”. Впрочем, директор Каннского кинофестиваля Тьерри Фремо назвал такую реакцию на скандальный фильм “смехотворной” и граничащей с призывом к цензуре. В свою очередь премия международной критики (ФИПРЕССИ) досталась фильму Михаэля Ханеке “Белая повязка”.
Награды наградами, но не стоит забывать, что Канны еще и остаются лучшей площадкой в мире для представления публике новых проектов. Именно так и поступил Роберт Земекис, представивший накануне на Лазурном Берегу новый фильм — “Рождественская песня”. Поддержать режиссера на Лазурный Берег также пожаловали Джим Керри и Колин Ферт. В основе картины — одна из “Рождественских повестей” Диккенса о жадном финансисте Скрудже, которому против воли пришлось отпраздновать ненавистное ему Рождество. В фильме снова будет использована технология motion capture, столь любимая в последнее время Земекисом.
Некоторые секреты будущего кинохита “МК” поведал исполнитель одной из главных ролей — Колин Ферт.
— Сейчас у меня нет никакого ощущения Рождества, — начал актер. — Все-таки мы с вами в Каннах, а не перед рождественской елкой. А искусственный снег, который рабочие насыпали для презентации фильма, такого настроения не рождает.
— Но перед Рождеством-то оно появляется?
— Да. Вы знаете, мои дети только подрастают, так что волшебство приходит к нам в дом каждый год.
— А когда вы перестали верить в волшебство?
— Не помню точно, сколько мне было лет, но помню, как с каждым годом замечал, что Санта-Клаус все больше и больше похож на моего дедушку. (Смеется.)
— Вам не кажется, что ваш фильм спровоцирует целый бум на экранизации Диккенса?
— Мне не кажется, что Диккенс самый забытый кинематографистами писатель. Он был популярен в свое время и после смерти. О нем никто не забывал, как о Джейн Остин, допустим. Диккенс из тех писателей, о которых думают, будто их никто не читает. И правда, я сам не помню, когда читал и читал ли вообще “Рождественские повести”. Но, читая сценарий, я угадывал каждый новый поворот сюжета. Оказалось, я знаю его книги чуть ли не наизусть! Вряд ли с произведениями Диккенса хорошо знакомы в России, но для Англии и Америки это особый писатель. Я вырос с “Большими надеждами” и мисс Хэвишем. Люди до сих пор говорят о мисс Хэвишем как об образе, которым можно описать характер человека.
— Чувствовали себя непривычно на площадке из-за применения Земекисом 3D-технологий?
— Да, это очень необычный стиль работы. Странные декорации. Когда ты играешь сцену, не надо прерываться, ты играешь ее до конца, а в это время твой образ фиксируют со всех возможных точек. Не имеет значения, где ты стоишь, как ты одет, как установлен свет. Дверь — это всего лишь рамка без ручки. Нужно быть осторожным, чтобы не пройти ненароком через стену. Ты полагаешься только на свои чувства. Это напоминает игру в Диккенса на детской площадке.
— Вы здесь всего лишь с одним фильмом — мало работы?
— Никогда не знаешь, почему фильм выходит или не выходит именно сейчас. Я работаю очень много, но даты выходов фильмов не совпадают с моей занятостью. Я только что закончил работу в фильме Тома Форда…
— Дизайнера?
— Да, того самого знаменитого дизайнера. Он впервые попробовал себя в роли режиссера. У него интересный подход к работе — его занимает твоя сиюминутная реакция на события, а не запланированные в сценарии реплики и сцены. Ты должен делать то, что тебе кажется наиболее естественным сейчас, в данный момент. Он дизайнер, фотограф, он перевернул модный бизнес, и с ним невероятно интересно работать.
— То есть вы прочите фильму большое будущее?
— Мне нельзя работать в кинобизнесе. Стоит мне только подумать, что этот фильм станет хитом, как он проваливается. Только я подумаю, что это полный провал, как получается хит. Но в случае с “Рождественской песней” мне кажется, что провала не будет. По-моему, у нас получится хорошее развлечение для зрителей.
— Вы снимаетесь и в Европе, и в Голливуде. Где интереснее?
— В последнее время, мне кажется, американские сценарии интереснее. Во всяком случае, два последних в фильмах, по которым я играл, были именно американскими. Я вообще давний поклонник заокеанской манеры съемок. Но на самом деле многие современные фильмы — результат сотрудничества многих стран. Роберт Земекис — американец, я — англичанин, Джим Керри — американец, Гари Олдман — англичанин. Мне кажется, что вопрос национальности поднимать не стоит. Особенно в кино.
Канны.
