— Нина Васильевна, Венедикт — редкое имя, я бы сказала, с претензией!
— А Вена (мы так его звали в семье) своим именем очень был доволен. Нас с сестрой назвали Нина и Тамара. «Мам, — спрашивала я, — ну что же ты нам грузинские имена дала?» Мама отвечала: «А ты хотела бы, чтобы я тебя назвала Искрой?» Я родилась в 1931 году, тогда это имя было модно. Мама шутила, конечно.
— Ваше детство трудно назвать счастливым...
— Наша семья очень рано рассыпалась. Мы жили на станции Хибины. Там школа-четырехлетка. Я после четвертого класса училась в интернате в Кировске. Отца посадили. Маму нигде не брали на работу, как жену врага народа. А тогда была карточная система. Карточка полагалась только работающему взрослому человеку, а остальные — иждивенцы. Малыши — Вена и Боренька — оказались в детском доме.
— А потом этот детдомовский мальчик из Заполярья оканчивает школу с золотой медалью и с легкостью поступает в МГУ! Ломоносов XX века!
— Он всегда отличался какой-то невероятной, просто феноменальной памятью. Сам научился читать. Еще дошкольником выучил наизусть отрывной календарь, который висел у нас в доме, — все 365 дней. Когда приходили гости, мы их развлекали: «Вена, а когда будет восход солнца 16 марта?» — и брат давал точный ответ. Он всю жизнь занимался самообразованием и много читал. Он мог бы стать музыковедом. К нему придешь, он ставит пластинку: «Отгадай, чья это музыка?» Он любил нас воспитывать.
— Список литературы, который составил для вас Венедикт в 1959 году, впечатляет. «Непременно прочтите, Нинон, англичан». Затем следуют французы, немцы, поляки, русские. Десятки томов прозы и поэзии. Если все это осилить, можно считать себя образованным человеком!
— Книги были его страстью. Он даже мог легко умыкнуть книжку. У меня как-то увел сборник Пастернака со словами «зачем это тебе?». Дома у меня лежит «Учебник психологии» со штампом Владимирской библиотеки. Наверняка Венедикт стащил! А этот литературный список составлялся летом 1959-го, когда Вена приехал к нам в Славянск, где мы с мужем тогда работали. Его уже отчислили из МГУ, но он скрывал, чтобы не огорчать маму. Сказал, что хочет поработать на каникулах в нашей геологоразведочной партии. Тогда же он составлял «Антологию русской поэзии» и начинал собирать материал для «Моей маленькой Ленинианы», говоря при этом, что ни один коммунист не читал так внимательно Ленина, как он.
— Да, избранные места из переписки Ильича — гениальная вещь. И смешная невероятно. Одни «пристойные дамские эпиграфы» чего стоят: «Надежда Крупская — Марии Ильиничне Ульяновой: «Все же мне жалко, что я не мужчина, я бы в десять раз больше шлялась» (1899). Инесса Арманд (1907): «Меня хотели послать еще на 100 верст к северу, в деревню Койду. Но, во-первых, там совсем нет политиков, а во-вторых, там, говорят, вся деревня заражена сифилисом, а мне это не очень улыбается». У Венедикта Васильевича чувство юмора было — умереть. Даже на смертном одре оно ему не изменило.
— Его друг Игорь Авдиев, в «Петушках» он Черноусый, вспоминает, как Венедикт в палате онкоцентра на Каширке встретил его однажды словами: «А вот жалко, что ты опоздал на полчасика, тут у меня была куча девок, приходила и Ахмадулина, и со всей Москвы сбежались девки, и все такие хорошенькие, такие миленькие, все считали своим долгом повисеть на моей раковой шейке...»
Да, он любил пошутить, особенно над собой. Остались в памяти многие фразы. Вена говорил: «Я пью помногу, но часто!», «Нельзя доверять мнению человека, который не успел похмелиться». И еще: «Климат в России суров, но справедлив». Или: «Я дошел до такой степени, что у меня часы пошли в обратную сторону!» А о теще Клавдии Андреевне очень метко сказал: «Ее ударили пыльным мешком инкассатора!»
— Венедикт Васильевич был немного похож на популярного тогда певца Дина Рида, только без слащавости.
— Мы-то все посредственные, а Веночка интересный был. Высокого роста, стройный, глаза голубые, волосы роскошные, темно-русые, такие густые — расческу сломаешь. Всегда ходил без шапки. С ним идешь рядом — на него оборачиваются.
— Но женщины любили его не только за красивую внешность.
— У него было обаяние, он мог говорить на любую тему. В отношениях с женщинами Венедикт скорее поддавался. Это мое личное впечатление. Женщины сами проявляли инициативу. Чтобы он сам кого-то добивался — не помню такого.
— «Я не знал, что есть на свете такая боль, и скрючился от муки. Густая красная буква «Ю» распласталась у меня в глазах, задрожала, и с тех пор я не приходил в сознание, и никогда не приду». На этой пронзительной ноте кончается поэма «Москва — Петушки». Буква «Ю» — это любовь всей жизни Венедикта Ерофеева Юлия Рунова?
— Да. Юлия так свои письма подписывала. Она мне сама говорила. Когда Венедикт учился во Владимире, у них завязался роман. Но он тут же женился на Валентине, а Юля быстро вышла замуж. Развелась. Похоже, она была любовью всей его жизни. С Юлией ничего хорошего бы не было. Они с Венедиктом совершенно несовместимые люди. Она — умница. Хотела, чтобы он получил высшее образование, научную степень, ведь она знала его способности. А ему нужны были свобода и полная независимость. Они бы не смогли быть вместе.
— Я читала, что Юлия поставила ультиматум: «или я, или пить». И Венедикт сделал выбор в пользу «кориандровой». Когда у него начались проблемы с алкоголем?
— Проблемы с алкоголем начались в Москве. Раньше Вена был пай-мальчик. Он не курил, не выпивал, пока не стал студентом МГУ. Там училось много детей известных людей. Эту тему любят эксплуатировать журналисты. Фотографии, где брат без бутылки, не увидишь. Но я не помню, чтобы он в пьяном виде неприлично себя вел.
— А почему у него не сложилось с первой женой Валентиной?
— Он говорил, что Валя виновата, якобы у нее кто-то появился. А мне кажется, он не был расположен к обычной семейной жизни, чтобы каждый день приходить домой. Но сына он очень любил. Даже купил дефицитный по тем временам фотоаппарат, чтобы фотографировать ребенка.
— Но со второй женой, Галиной, они прожили очень долго.
— К Гале он был, мне кажется, равнодушен, но, наверное, какие-то теплые чувства все же испытывал. Она хотела родить ребенка, но не получилось. У Гали была плохая наследственность, и в своих бедах она винила мать. Когда та была беременна, она жила на Украине, а там были проблемы с водой, и она все время пила пиво. Галя была очень заботливая. Она Вене обеспечила кров, документы, московскую прописку. У него и паспорт был утерян, и военный билет. Сколько у него было друзей, сколько женщин его окружало, но никто, кроме Гали, не смог ему помочь. Ни один человек не сделал для Вены столько, как она. И за это мы всегда будем ей благодарны.
— Как Галина пережила смерть мужа?
— Она была очень возбужденная. Когда его похоронили и положили цветы, она вдруг сказала: «Ну а теперь поедемте — шлепнем». Такое выражение отвратительное. И не к месту. Но ей можно все простить. Она человек больной.
— Она покончила с собой не из-за того, что тосковала по Венедикту Васильевичу?
— Нет, хотя в газетах написали, что вдова не смогла перенести смерть мужа. Причина была совсем другая. Болезнь. Помню, как Галя валютой обклеивала стены. Был момент, когда они с Веной были при деньгах. Ее мама, Клавдия Андреевна, Галю ограничивала, она старалась финансами ведать, чтобы немножко удержать дочь от излишних трат. У нее всякие фантазии были. Например, дачу строить в Абрамцеве на чужой территории. Участок принадлежал академику Борису Делоне. Венедикт гордился этим знакомством и восхищался, что Борис Николаевич весной на такси приезжал в Абрамцево полюбоваться красотой цветущих ландышей. Галя много вбухала денег в строительство, и мебель была куплена, но дальше фундамента дело не продвинулось.
— Друг Венедикта, Марк Фрейдкин, рассказывает в своих воспоминаниях, как однажды застал Галю в жутком состоянии. Она несла бред про приближающуюся комету Галлея, что, мол, закончила все вычисления и теперь совершенно точно знает: 21 мая (в день ее рождения) в 13.45 небо станет цвета «бормотухи», на нем появится огромный телевизионный экран — и диктор программы «Время» объявит, что начинается конец света. А потом торжественно заявила, что ей нужно зарезать спящего Ерофеева, а потом выброситься с балкона. И это намерение она выполнила через три года после смерти Венедикта от рака горла.
— Она выбросилась с 13-го этажа. Это случилось потому, что просто вовремя никто не откликнулся. Она ко мне приехала буквально накануне поздно вечером. Где-то на газоне рвала цветы — розы. Руки поранила, я ее полечила. Она у меня на диване устроилась, я не могла уснуть, и она, видимо, не спала. Утром Галя хотела выйти на балкон, но дверь не открывалась. И слава богу. Когда она уехала, я сразу позвонила ее маме: «Клавдия Андреевна, с Галей что-то не так. Ее надо положить в больницу». А она мне заявила, что у нее нет денег. Недели было бы достаточно, чтобы Галя восстановилась, пришла в себя. Еще Галя позвонила своей подруге Жанне Герасимовой, она играла в Театре Станиславского: «Приезжай, я плохо себя чувствую». Она хотела, чтобы кто-то был рядом. А Жанна ответила, что она после спектакля, устала и не может приехать. На другой день Галю нашли под окнами. Она, бедняжечка, ведь еще была жива. Видимо, деревья смягчили удар.
— В конце жизни у Венедикта был яркий роман. Московская красавица Наталья Шмелькова стала последней любовью Венички.
— Наташа с ним познакомилась уже после операции. У него пропал голос. Итальянцы подарили Вене аппарат, чтобы он мог говорить. Наталья скрасила его последние дни. Тормошила его, водила по выставкам, не давала лежать. Галя, конечно, ревновала. У Наташки было явное преимущество — ее красота.
— А Юлия Рунова навещала?
— Юля тоже в больницу к Вене ездила. После первой операции пригласила к нему логопеда. Брат очень страдал, что не может говорить. Мне признавался, что болтает во сне. Если после первой операции он говорил очень тихо, но все равно можно было понять, то после второй — уже все.
И Галина, и Наталья ревновали Венедикта к Юлии. Они встречали ее в штыки, и она даже перестала приезжать, за что была осуждаема. Какая может быть ревность, если человек умирает?
— Венедикт Ерофеев и Владимир Высоцкий были ровесниками, оба с тридцать восьмого. Как странно, что они не пересеклись. Мне кажется, они бы стали друзьями. Много общего.
— Они не были знакомы. Есть фотография: Венедикт лежит на диване, а рядом пластинка Высоцкого. Галя рассказывала эпизод, как они были у кого-то за городом. Приехали поздно вечером, проходили через комнату, а там кто-то на полу спал, они чуть ли не перешагнули через него. Утром встали: этого человека нет, им сказали, что это был Высоцкий. Но Галя имела склонность к фантазиям. А ее мама в одном интервью рассказала, что Иосиф Бродский был у них в гостях и она бегала в магазин за водкой. Никогда этого не было, хотя Венедикт его ценил.
— Сегодня все права на издание произведений Венедикта Ерофеева принадлежат жене его сына. У него, как и у отца, нет деловой хватки?
— Он мне как-то сказал: «Тетя Нина, я — человек пропащий...» Как хорошо, что его жена все взяла в свои руки, сумела забрать черновики, записные книжки у Вениной тещи Клавдии Андреевны, которая всем завладела после смерти дочери. Как раз Венедикта издавали за рубежом, деньги были большие, и она ими распоряжалась. Купила своему внуку дачу, машину.
— Но был же Венедикт Венедиктович — сын, законный наследник! Как же так получилось?
— Я говорила своему племяннику: «Заяви о своих правах! Полгода в твоем распоряжении!» А он отвечал: «Я не буду». Вроде Венедикт взял слово с Гали, когда умирал, чтобы она не оставила своей заботой маленького Венедикта.
— Мне кажется, ваш брат, как человек творческого склада, был не очень приспособлен к жизни.
— Вспоминается такая история. Когда Галя в больнице лежала, ее брат скончался в ее отсутствие. Мне Венедикт звонит на работу: «Нина, приезжай! Галин брат умер, а я один!» Приезжаю: Вене не по себе, он абсолютно потерянный. В доме мертвый человек. Я позвонила его теще Клавдии Андреевне. Она приехала и мне говорит: «Нин, пойди закрой ему глаза!» — «Почему вы мне поручаете? — я была потрясена. — Это же ваш сын».
— Много людей пришло проститься с автором поэмы «Москва — Петушки»?
— Было очень много народу. Отпевали Венедикта в православной церкви. Пришли Галина Старовойтова, Юрий Любимов, Владимир Максимов, редактор журнала «Континент». Белла Ахмадулина так хорошо сказала о Вене, что он был человеком необыкновенно опрятным в отношениях с людьми. С Беллой у них были нежные отношения. Я читала его дневники, где он описывает, как был в Переделкине, и они с Беллой ходили гулять. Так много теплых слов в ее адрес.
Венедикта предлагали похоронить на Ваганьковском кладбище, даже объявление в газетах было, но Гале не понравилось место — на отшибе, вплотную к забору. Похоронили на Кунцевском.
— Нина Васильевна, а вы не удивились, когда Венедикт принял католичество? Он, к слову, в детстве не был крещен?
— Нет, на Севере, где мы жили, церквей не было. Тогда только стали осваивать Мурманскую область. Да и время было атеистическое. То, что Венедикт стал католиком, меня не удивило. Это, несомненно, влияние его друга Владимира Муравьева. А от моего брата всего можно было ожидать.
