Пушкинский музей в ближайшие десятилетия изменится до неузнаваемости — процесс уже запущен. Пусть и без именитого лорда Фостера, который вел проект пять лет (но надо знать Россию, чтобы понимать, почему не склеилось, не состоялось). Меняют инженерные коммуникации, готовятся к реконструкции новые корпуса. Года четыре — и главное здание закроется, а после завершения работ его обновленная версия будет разительно отличаться от того музея, к которому все привыкли.
Государство в государстве
— Марина, Пушкинский — тяжелая ноша?
— Очень тяжкая... но приходится выдерживать.
— Тех четырех месяцев, что вы занимаете пост директора музея, должно было хватить, чтобы разобраться в ситуации. Какие проблемы вы увидели здесь? Все ли славно в музейном государстве?
— Как и в любом государстве, в этом есть свои сильные и слабые стороны. Иногда трудно сказать, какие из них наиболее существенные. Конечно, есть вещи, в которых я только разбираюсь. Не всю систему взаимодействия в коллективе я пока, наверное, понимаю. Хотя, бесспорно, здесь работают патриоты музея. Тут не нужно крепить корпоративный дух, он и так очень силен. Для людей, которые здесь работают, музей — это сверхзадача. Это государство в государстве, у которого свой флаг, свой патриотизм, свое служение. Как бы пафосно это ни прозвучало, люди здесь говорят о себе: «Я служу музею». Причем ощущается, что не только сотрудники любят музей, но и зрители. Ежедневно в музей приходят тысячи людей, причем не только на такие блокбастеры, как выставки Тициана или прерафаэлитов. Хотя остаются проблемы, связанные с работой тех, кто принимает посетителей: кассиров, смотрителей, гардеробщиков. Они недостаточно дружелюбны к зрителям. Мы пытаемся разрешить ситуацию. На днях — очередное собрание кассиров. Так что музей, с одной стороны, осознает свою миссию, с другой — недостаточно любезен по отношению к гостям. Нам многое предстоит сделать на этом пути.
— Сейчас одна за другой открываются новые выставки — их готовила еще Ирина Антонова, которая теперь занимает пост президента. Как строятся ваши отношения? В Пушкинском существует двоевластие? Должность президента, похоже, не такая уж номинальная...
— Она не номинальная. Ирина Александровна делает все, что считает нужным, участвует во всем, в чем считает себя полезной. Мы сотрудничаем — это главное. Некоторые вопросы курирует только она, например «Декабрьские вечера». Составление музыкальной программы и всего, что связано с проектом, делает Ирина Александровна вместе с людьми, которые десятки лет занимаются этим первоклассным продуктом. Я не вижу смысла нарушать сформированную команду. У каждого есть своя сфера занятий. Глупо отвергать чужие профессиональные усилия. Тут такое количество работы, что если будет еще несколько президентов, всем хватит места.
— Над какими выставочными проектами работаете вы?
— Мы ведем переговоры — бросаем в копилку идеи, которые созреют к 2014, 2015, 2016 годам... Говорить об этом детально преждевременно. Нас ждет много фантастических проектов самого разного свойства, и мы надеемся, что они будут очень разнообразными. Мы пытаемся идти по пути блокбастеров, связанных со старым искусством и искусством ХХ и ХХI веков. Хотим, чтобы все было — и кураторские проекты, и приглашенные резиденты, которые будут работать с нашей коллекцией. У нас будут выставки, связанные с историей моды и искусством фотографии. Так что мы работаем над выставочным планом. А параллельно думаем о новом попечительском совете.
— А чем был плох прежний попечительский совет?
— Он не функционировал. Сейчас мы выстраиваем новую систему отношений в попечительском совете, а также в обществе партнеров — объединении друзей музея, которые работают вместе с нами, лоббируют наши интересы, выступают в качестве спонсоров. К тому же создается клуб друзей музея — это демократическая организация, куда может войти каждый человек. Мы хотим включить в жизнь музея наибольшее количество людей, чтобы все слои общества были включены в музейный процесс. Не только я и Ирина Александровна работаем в Пушкинском. Музей делает большое количество разных людей, его делает наше общество.
Сто лет без ремонта
— Давайте о наболевшем — о реконструкции. Что там с лордом Фостером — он больше не занимается реконструкцией, и точка?
— С господином Фостером все окончательно завершилось еще 5 июня. Мы, к сожалению, расстались с ним. И вступили в новую фазу.
— Главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов объявил, что будет новый конкурс. Когда он может состояться?
— Окончательного решения по этому вопросу не принято. Мы разбираемся в ситуации, считаем деньги, которые уже заплатили. Сейчас нельзя делать ложных шагов. С Кузнецовым работаем плотно и благодарны ему за то, что он разделяет наши заботы. Параллельно начинаем строительство. Проходит экспертизу одно из наших зданий — где будет в перспективе размещена Галерея старых мастеров. Его площадь — 26 тысяч кв. м. В будущем году, после того как здание пройдет экспертизу, начнется его реконструкция. В то же время готовится к экспертизе еще один дом — дом Стуловых, это 8 тысяч кв. м. Там будет сделана реставрация, здание должно быть приспособлено под экспозицию. Осмысляется площадка под новое строительство. Консультант из крупной европейской фирмы, которая занимается консультацией в области музейного строительства, приступил к изучению наших проблем. Он проводит серьезную консалтинговую работу. После ее завершения у нас в руках будет профессиональная консультация, как нам правильно строить всю логистику музейного квартала.
— Когда может быть закончена работа над Галереей старых мастеров?
— Строители говорят, что потребуется три-четыре года. Я думаю, это хороший результат. Параллельно пройдет реконструкция дома Стуловых. И начнется освоение новых площадок, где здания будут построены с нуля. Речь о депозитарии и выставочном пространстве, где у нас старые постройки включаются в «тело» нового строительства. Это самое важное для нас место.
— А как же многострадальная бензоколонка начала ХХ века, которая занимает это важное место? Ее все-таки перенесут?
— Ее перенесут в другое место.
— Когда главное здание закроется на реконструкцию, ведь оно не ремонтировалось сто лет?
— Главное здание закроется, когда будут готовы остальные.
— Насколько серьезная работа предстоит там реставраторам?
— Очень серьезная. Большая работа предстоит под землей. Там будет общественная зона, которая позволит нам получить нормальные туалеты, кафе, магазины и гардеробы. Сейчас для всего этого нет места.
— Куда переедут экспонаты из главного здания? И надолго ли?
— Преимущественно экспозиции, которые сейчас в главном здании, будут экспонироваться на других площадках.
— Каким станет главное здание после завершения реконструкции? Какие экспонаты здесь останутся?
— Будет серьезно расширена экспозиция, связанная с древним искусством, с археологией, нумизматикой, слепками. На данном этапе мы думаем, что это будет музей-инсталляция, которая будет возвращать нас во времена основателя музея Ивана Цветаева. Но Белый зал с колоннадой останется важной выставочной площадкой. В общем, это будет красивый классический музей.
— Какие работы сейчас идут рядом с главным зданием, в Колымажном переулке?
— Это работы, связанные с обновлением инженерно-коммуникационной системы, они ведутся уже два года. Строятся коллекторы под землей — на разных глубинах, до тридцати метров. Они опоясывают здание. Это те коллекторы, которые помогут потом соединиться всем нашим инженерным сетям. В феврале завершатся работы около 5-го подъезда и начнутся в другом месте — ближе к входу. Какое-то время нам всем будет неудобно. К весне 2014 года, все они должны завершиться. Да, в нашем доме ремонт, хоть здесь и живут жильцы. Придется потерпеть.
— Подземные переходы, которые должны соединить корпуса, как и предполагалось ранее, будут построены? И подземный вход со станции метро?
— Мы находимся в состоянии обсуждения этого вопроса.
В поисках честного человека
— А жива ли идея о смене названия? Ирина Александровна предлагала дать музею имя в честь его основателя Ивана Цветаева?
— Пока мы не обсуждали этот вопрос. Когда-то музей назывался Музеем изящных искусств. И мне кажется, что три раза менять имя — многовато. Если и менять, то стоит вернуться к изначальному варианту. С другой стороны — несколько поколений знают музей как ГМИИ им. Пушкина... Так что прежде чем принимать такое решение, нужно серьезно подумать.
— Каким должен быть архитектор, который в состоянии осилить столь непростую реконструкцию?
— Это должен быть умный, талантливый и честный человек, не просто питаемый личными амбициями. Он должен понимать весь масштаб и всю ответственность происходящего. Поиск такого человека — вот главная сейчас задача.
— Это задача этого года?
— Да.
— Будет ли увеличен или уменьшен бюджет реконструкции?
— Сейчас нам важно сохранить тот бюджет, который выделен на строительство. Для этого нужно сдвинуться с мертвой точки и шаг за шагом осуществлять задуманное.
СПРАВКА "МК"
Марина Лошак начинала свою карьеру музейщика в Одессе, где родилась и окончила Одесский государственный университет имени Мечникова по специальности «классическая филология». Работала в Одесском государственном литературном музее. Переехав в Москву в 1986 году, устроилась в Государственный музей им. Маяковского. В 1990-е основала галерею «Роза мира», выступала в качестве арт-консультанта банков. В 2000-х — возглавляла Московский центр искусств на Неглинной, сотрудничала с известным нью-йоркским галеристом Гари Татицяном, была арт-директором галереи «Проун». В 2012 году заняла пост арт-директора музейно-выставочного объединения «Манеж», в состав которого входят шесть выставочных площадок, в том числе центральный выставочный зал. 1 июля назначена директором ГМИИ им. Пушкина.
ИЗ ДОСЬЕ "МК"
История реконструкции Пушкинского музея уже насчитывает немало драматических страниц — на роман хватит. Изложу кратко: после того как в 2006 году Норман Фостер, архитектор с мировым именем, показывал свои объекты, построенные в разных странах, Ирина Антонова предложила ему сделать проект для Пушкинского музея — он согласился. Итог в 2007 году — макет будущего музейного городка — оценивал Дмитрий Медведев. Правда, сам Фостер, не имея российского филиала своего бюро, не мог принять участие в конкурсе на реконструкцию. Поэтому он выступил в качестве субподрядчика отечественного «Моспроекта-5», которым руководит Сергей Ткаченко. Фостер—Ткаченко выиграли конкурс в 2008-м. На реализацию проекта выделили 22 миллиарда рублей. И тут же начались проблемы: архитектурный дуэт не учел фактор охранных зон (в составе ГМИИ им. Пушкина 28 строений, большая часть — памятники архитектуры, к тому же на территории музея много исторических зон). Публичные обсуждения проекта зашли в тупик. В 2013-м вообще выяснилось, что разработанного проекта как такового нет — об этом заявил главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов. Так что теперь Пушкинский будет двигаться дальше без Фостера.
