ЧТО ЖЕ ОН ДЕЛАЕТ И СКОЛЬКО ЕГО?
Город Пушкино. Всего 20 километров от Москвы, а дышится не в пример легче. «Виной» тому — местный дендропарк, занимающий территорию целых 13 гектаров. Именно здесь, посреди оазиса из голубых елей, пирамидального тополя, краснолистного фундука, русских берез и других растений, находится центр лесной науки России — ВНИИЛМ.
Табличек и надписей, указывающих, что это за здание, ни на фасаде, ни около фасада вы не обнаружите: исследования ведутся под эгидой «совершенно секретно». Но сегодня работники института согласились приоткрыть завесу тайны и поведали нам о разработке, над которой трудятся без малого три года. Заведующий лабораторией защиты леса от карантинных организмов Юрий Гниненко указывает на сетчатый цилиндр, кишащий мохнатыми личинками какого-то насекомого, и заявляет:
— Вот «садок», где мы разводим гусениц шелкопряда-монашенки. Это нужно, чтобы сделать некоторые биологические уточнения, а затем приступить к изучению возможностей для использования вирусных препаратов и энтомофагов, то есть целого комплекса факторов, которые будут регулировать численность этих гусениц.
Напомним, что монашенка (получившая свое название благодаря скромной окраске. — Прим. «НП») — тот самый Робин Бобин Барабек, что за 2013 год скушал в Московской области хвойные насаждения площадью около 150 тысяч гектаров. Весной его эмбрионы, по словам экспертов, имеют обыкновение покидать яйца и начинают питаться, то есть грызть иголки, почки и побеги елей, сосен (а иногда — пихт, кедров и даже буков, грабов, кленов, лип, берез), повреждая их фотосинтезирующий аппарат.
Из-за этого растения не могут запастись питательными веществами и нормально подготовиться к зиме. А потому «лысеют», мерзнут, засыхают и, как следствие, гибнут. Помимо того личинки шелкопряда выделяют паутину, которая дает им возможность свободно передвигаться меж деревьями, захватывая все новые и новые участки леса. Самое интересное, что бабочки насекомого в отличие от гусениц безвредны: растениями не питаются и живут всего 10–14 суток. Да и то исключительно ради спаривания, посмеиваются ученые.
— Сейчас лесопатологическая служба Московской области как раз выясняет, сколько яйцеклеток отложили взрослые особи в зеленых насаждениях Подмосковья. Итоги подведут к 15 ноября, — рассказывает Юрий Гниненко. — Это поможет сделать прогноз на следующий год. Но мы думаем, что угроза повреждений все-таки сохраняется. Там, где они уже были, — сравнительно низкая, а там, где еще не были, — существенно выше.
О том, как на хвоегрызущих деревья «отреагировали» в 2013-м, говорить, по мнению заведующего лабораторией защиты леса от карантинных организмов, пока рано — стоит дождаться весны. «Правильно организованная защита — это когда случилась эпидемия, а мы оценили ее масштабы и приняли решение: делать рубки или не делать, сокращать популяцию вредителей или не сокращать?..»
Кстати, численность монашенки, уже ставшей традиционным жителем области, то падает до уровня «днем с огнем не найдешь», то поднимается до космических высот, утверждает Гниненко. Скачки происходят раз за 10–12 лет и, как правило, обуславливаются засухами, пожарами и другими природными факторами. После вспышки этого года шелкопрядом стали заниматься не с позиции «сколько его», а с позиции «что он делает».
Ситуация осложнилась еще и тем, что к этому насекомому присоединился рыжий сосновый пилильщик (как видно из названия, тоже не брезгующий хвойными растениями). Монашенка повредит, грубо говоря, 30% лесов. Вроде неопасно. И пилильщик — 30%. Тоже вроде не опасно. Однако вместе эта сладкая парочка угробит аж 60% насаждений. Тут уже надо принимать какие-то меры. И перед лесопатологами встает очень сложная задача — ведь техника учета и работы совершенно разная. Хорошо, что метод борьбы против вредителя номер один фактически найден.
МУХА-УБИЙЦА, МУХА-ЗАЩИТНИК
Имя ей — хоёя куна. Или китайский эулофид. Крохотная мушка, заражающая и уничтожающая куколок шелкопряда-монашенки. Ученые из Поднебесной открыли ее в 1985 году и, надо сказать, пришли в ужас от своего открытия: насекомое стало препятствовать массовому производству шелка. Но что китайцу смерть, то русскому, как известно, хорошо. Три года назад отечественные лесопатологи из Пушкинского ВНИИЛМа первыми научились разводить энтомофага в лабораторных условиях (не в промышленных, но довольно внушительных научных масштабах).
Сначала его хотели применить для уничтожения американской белой бабочки на юге России. А потом обнаружили, что хоёя куна довольно пластичен, хорошо размножается и уничтожает других вредителей — 80–90% популяции. Так у монашенки появился новый враг. В этом году, по словам заведующей лабораторией биологических методов защиты леса Юлии Сергеевой, его первый раз запустили в зеленые насаждения некоторых районов Подмосковья (к примеру, Можайского).
Производится такая операция вручную. Эулофида вместе с насекомым-хозяином — большой восковой молью — расфасовывают по сетчатым пакетикам и развешивают на деревьях. Отродившись, энтомофаг вылетает через отверстия, находит куколок шелкопряда, откладывает в них яйца (до 500–600 штук) и тем самым убивает. Затем «дело» продолжают новые поколения.
— Мы не знали, каким будет эффект, — рассказывает Юлия, держа в руках пробирку с мелкими черными букашками. — Но поставили цель выяснить: станет ли китайский эулофид находить и заражать куколок монашенки в естественных условиях?
— Лаборатория — это одно дело, а природа — совершенно другое, — поддерживает коллегу Юрий Гниненко. — Если куколка сидит не в каком-нибудь сосуде, а в кроне на высоте 20 метров, обнаружить ее маленькому насекомому вроде хоёя куна очень сложно. Особенно когда идет дождь или дует ветер.
Но для пилотного эксперимента защитник хвойных свою задачу выполнил неплохо. 30 тысяч особей (в среднем по 5 тысяч на 6 деревьев) уничтожили около 10% шелкопрядов, готовых стать бабочками и дать потомство. Но, как говорят ученые, для основательной борьбы с вредителем нужно получить большую массу энтомофага. А затем найти ответы на технические вопросы типа «когда и куда его выпускать?» и задуматься о предприятии, которое будет снабжать и Московскую область, и другие регионы новым биологическим оружием.
Пока же оно остается весьма дорогим «удовольствием» и не может использоваться на больших площадях — только в особо ценных лесах.
— Это средство, конечно, не панацея, но относительно безопасный метод, позволяющий избежать применения химических препаратов, губительных для флоры и фауны, — отметила напоследок Юлия Сергеева.
