Согласно последним данным, на 1 января 2010 года количество субъектов малого бизнеса составило 5 млн. 600 тыс. Из них 1 млн 300 тыс. – микропредприятия, 228 тыс. — малые предприятия, около 18 тыс. - средние. И около 4 млн. имеют статус индивидуальных предпринимателей. В целом же за 2009 год количество малого бизнеса выросло на 9%, хотя прогнозировалось снижение этой величины. Однако рост преимущественно вызван увеличением количества индивидуальных предпринимателей.
По структуре — 45% приходится на оптовую и розничную торговлю, но ее доля по сравнению с 2004 года чуть-чуть снизилась, тогда она составляла 46%. На второй позиции — сектор услуг — 17%, третье место принадлежит строительству — 12% и на четвертом — обрабатывающий сектор 10%. Снижается число малых предприятий в научной и инновационной сфере; в 2004 году на них приходилось 2,5%, сейчас — только 0,8% от количества малых компаний.
Как мы видим, малый бизнес сегодня представляет немалую силу. Однако эффективность и роль его сильно уступает малому бизнесу в других странах. Почему? Организация объединенных наций по промышленному развитию (ЮНИДО) считает, что основная проблема малого бизнеса не в том, что он маленький, а в том, что он изолированный. А раз так, то его эффективность невысока. Однако во всем мире давно нашли способ ее существенно повысить. Мировой опыт свидетельствует, что малый бизнес работает успешней в кластерах.
На кластеры одним из первых обратил внимание американский экономист М.Портер, который определил их следующим образом: “Кластер — это группа географически соседствующих взаимосвязанных компаний и связанных с ними организаций, действующих в определенной сфере и характеризующихся общностью деятельности и взаимодополняющих друг друга”. Ученый обнаружил, что наиболее конкурентоспособные в международных масштабах фирмы одной отрасли обычно не бессистемно разбросаны по разным развитым государствам, а имеют свойство концентрироваться в одной и той же стране, а порой даже в одном и том же регионе страны. Для кластера характерно сосредоточение наиболее эффективных, взаимосвязанных групп успешно конкурирующих фирм, которые выращивают “бриллиант” национальной экономической системы и обеспечивают конкурентные позиции на отраслевом, национальном и мировом рынке.
Закономерно, что кластеризация малого бизнеса поощряется повсеместно. В США согласно закону о малом бизнесе выделено 152 крупных кластера, которые пользуются поддержкой со стороны государства. В относительной небольшой по численности населения Канаде таких кластеров 8. В Японии их 18, а вот в Великобритании — 165. Очень широко распространена кластеризация малого бизнеса в Италии, в программу содействия сектора вошли 152 подобных образований.
Эффективность кластеризации экономики подтверждена немалым количеством примеров. Самый яркий, о котором знают все, — кластер информационных технологий в Силиконовой долине (США). Его влияние на развитие современного мира трудно переоценить. Но есть и немало других удачных проектов. Автомобильный — в Германии в районе земли Северный Рейн — Вестфалия, парфюмерный кластер в Грасе (Франция), телекоммуникаций в столице Финляндии Хельсинки. Среди других кластеров можно отметить лесной в той же Финляндии, химический в Сингапуре, биотехнологический в Швеции, продуктовый в американском штате Аризона, телекоммуникационный в Италии, аэрокосмический в Испании.
Неслучайно власти многих государств проводят курс на создание кластерных зон. Так, в Германии с 1995 г. действует программа создания биотехнологических кластеров Bio Regio. В Великобритании правительство определило районы вокруг Эдинбурга, Оксфорда и Юго-Восточной Англии как основные регионы размещения для биотехнологических фирм. В Норвегии действует программа, направленная на стимулирование сотрудничества между фирмами в кластере “морское хозяйство”. Кластерная стратегия практикуется также в Дании, Нидерландах, Канаде, ЮАР, Франции, Италии.
Что дает кластерная политика? По данным Гарвардской школы бизнеса, в экономике США более тридцати двух процентов занятых работают в условиях кластера. В экономике Швеции, которая гораздо меньше Соединенных Штатов, в них занято тридцать девять процентов работоспособного населения. И один очень серьезный факт: уровень производительности труда в кластерах выше на сорок четыре процента. Не на четыре, а на сорок четыре процента! А зарплата выше на двадцать девять процентов!
Если кластеры на Западе уже доказали свою эффективность, то у нас же они практически отсутствуют, есть лишь несколько отдаленно напоминающих их образований. В свое время был создан Алтайский биофармацевтический кластер в Бийске.
Минэкономразвития еще в 2008 году выпустило документ, посвященный развитию кластеров. Была сформирована рабочая группа, которая даже однажды собиралась. Но дальнейших шагов не последовало. Как считает доцент кафедры “Маркетинг и Форсайт” Московского государственного университета технологий и управления Вадим Калиничев, нынешняя ситуация печальна, так как кластер — благоприятное место для развития малых компаний. При этом надо понимать, что нельзя механически переносить модели существующих за рубежом кластеров на нашу почву. Кроме экономических и организационных, на пути выращивания у нас кластеров, существуют и психологические препятствия. Далеко не все у нас готовы к взаимодействию в таких тесных рамках.
Однако кластера надо развивать, несмотря на все препятствия. Не случайно в одном из вузов столицы с сентября 2010 года будет запущен курс, посвященной этой проблематике. Он позволит слушателям профессионально оценить возможность и эффективность создания кластеров, как их реализовать, будет преподаваться методика по определению того, какие кластеры России нужны.
По мнению некоторых экспертов, сегодня возникает благоприятная ситуация для развития кластеров малого бизнеса в стране. В рамках усиливающейся поддержки сектора, как со стороны федерального центра, так и региональных властей можно концентрировать выделяемые ресурсы, не размазывая их тонким слоем по всей необъятной тарелке, а на конкретных направлениях, реализовывать совместные проекты.
Проблема в том, что сегодня кластерным подходом занимаются разные ведомства, так как согласно распоряжению премьер-министра в свое время практически все экономические министерства разработали собственные программы развития малого бизнеса. Такая разобщенность не способствует реализации проектов, которые требуют объединение усилий, финансовых и других ресурсов.
Президент Международной ассоциации маркетинговых центров “Система ММЦ”, член президиума НП “ОПОРА” Елена Емельянова считает, что кластеры необходимы для тиражирования в России передового опыта. Но чтобы кластеры действительно развились, нужно собрать все заинтересованные в этом структуры на одной площадке. И, как полагает Елена Емельянова, в качестве нее может выступать ТПП РФ.
Вопрос в том, каким все же образом развивать у нас кластеры? Вряд ли мы сможем воспроизвести в нашей стране Силиконовую долину — она возникла в специфических американских условиях. Но вот методологию их созданию можно перенимать. При этом следует отчетливо понимать: практически любой кластер — это временное явление, он не создается на века. Кластеры появляются и исчезают в зависимости от экономической конъюнктуры. А вот инфраструктура их воспроизводства должна существовать постоянно для того, чтобы кластерные проекты регулярно бы возникали. В этой связи крайне важно формировать центры кластерного развития по всей России. Сегодня же у нас далеко не все даже понимают, в чем смысл и значение таких институтов. Поэтому целесообразно включать пункты по образованию кластеров в региональные планы экономического развития. Сейчас же этого понятие нет во многих официальных документах и кодексах.
Чтобы в России начался кластерный бум, необходимо целый ряд условий. В первую очередь у экономики должен возникнуть спрос на подобные образования, реальное понимание того, какие задачи способны они решать. И не менее важный момент — это формирование в стране более гибкого рынка труда, активной миграции трудоспособного населения. Кластеры быстро зачахнут, если не будут питаться квалифицированной рабочей силой.
