Неслыханный московский ураган неслыханен еще и тем, что покусился на священную резервацию нашей политики — Кремль. Пожалуй, это было единственное веяние реальной жизни, которое прорвалось за кремлевские стены! До этого даже болезни высших чиновников были экзотическими: все помирают от жары, а у них — насморк от кондиционеров. И тут такая весомая, грубая и зримая штука погналась за президентом буквально по пятам, разгромив Большой театр, где Борис Николаевич только-только отсмотрел спектакль, поломала Кремлевскую стену, выкосила деревья под окнами ельцинского кабинета, крышу у президента, то есть у дворца в Кремле, сорвала. Подобный погром охотно учинили бы шахтеры и коммунисты, но их и самих посносило... Получилось, что ураганище выступил в роли эдакой национальной идеи, которая всех объединила. Но ненадолго. Временно. Если Петр Первый во время наводнения сам спасал подданных на лодке — говорят, там же и почки застудил, — то федеральная власть сразу же отгородилась от игры природы. На месте выдранных из красно-кирпичной стены зубчиков немедля выставила стрельцов. Чтобы несознательные граждане "не залезли в Кремль по сваленным деревьям". Представляете вы граждан, которые часа эдак в три ночи, после урагана, еле собрав дома осколки оконного стекла, пробравшись сквозь завалы, через лужи прутся на Кремлевскую набережную, чтобы по скользким стволам вскарабкаться поближе к "мозгу страны"?.. А уже к девяти утра в понедельник все восстановительные работы вокруг да около Кремля были закончены — потому что в 10.00 президент должен был возложить венок к Могиле Неизвестного солдата. Ельцин сказал по случаю даты про экстремизм: мол, надо с ним бороться. О том, что антифашистские законы у нас не принимаются, правда, умолчал. И про ураган — ни слова. Как будто его и не было. Что бы сделал на месте Б.Н. глава какой-нибудь другой, более благоустроенной державы? Наверное, хотя бы парой слов посочувствовал жителям своей столицы... Возможно, к выходу номера Ельцин и спохватится. А возможно, и нет — слишком мелкий повод для высказываний, когда вся, понимаешь, страна в беспорядке. Борису ли Николаевичу, как убежденному материалисту, обращать внимание на разгул стихии! На шесть-семь трупов, развороченные могилы и сшибленные с церквей кресты... В общем, реальность, ворвавшаяся было в Кремль, отступила. Она опять — сама по себе, кремлевские жители — сами по себе.
