В России, пожалуй, как ни в какой другой стране мира, вероятность военного переворота крайне высока. Наша армия некормлена-непоена, авторитет поруган, привилегии и льготы отобраны, зато есть под рукой танки и автоматы — весьма весомый аргумент в руках обиженных людей. Верховному Главнокомандующему, не раз подставлявшему свое воинство под удар, "человек с ружьем" не верит и не доверяет. "Революционная ситуация" в армии налицо: верхи не могут, а низы не хотят. Закавыка в одном — некому позвать за собой в атаку. В родном Отечестве выступления военных, недовольных властями, имеют свою традицию. Стрелецкий бунт, начавшийся с требования денег, приобрел вскоре политический лозунг: "Долой царя!" (Петра I). Восстание декабристов на Сенатской площади было не чем иным, как попыткой военного переворота — офицеры-дворяне требовали смены политического курса в России. Сталинские репрессии 35—37-х годов против советского генералитета во главе с Тухачевским, Блюхером, Якиром и другими известными военачальниками были пресечением возможности военного переворота как такового. А он в РККА уже назревал. Именно военные, Георгий Жуков, Павел Батецкий и другие, арестовали Лаврентия Берия, которого держали в камере охранники рангом не ниже генерал-лейтенанта. Правда, дальнейшего развития событий не последовало — слишком неконсолидированными были силы армии. Единого лидера — своего Пиночета — у военных не было. В сегодняшней Российской армии такого отца-командира, по сути дела, тоже нет. Да и поднять войска, вывести их из казарм после событий августа 91-го и октября 93-го годов, когда армию пытались втянуть в переворот, а потом из нее же и сделали козла отпущения, не так-то просто. "Мы теперь умные, — говорят офицеры и генералы. — Сами решим, когда нужно подниматься из окопа". Это значит, что сама армия не знает, кому можно поверить и, главное, доверить. В своих рядах у Российской армии потенциальные "заговорщики", может, и есть, но принцип единоначалия в этом случае нарушен. Министр обороны маршал Игорь Сергеев лоялен к президенту и пользуется поддержкой премьер-министра Путина. В высших эшелонах Минобороны выходца из РВСН Сергеева воспринимают по-разному — своя команда поддерживает, "оппозиция" строит козни. Его негласный оппонент — начальник Генштаба Анатолий Квашнин тоже не может похвастать сосредоточением влияния на генеральский и офицерский корпус в одних руках. Остальные генералы, из ранга заместителей министра и главкомов родов войск, входят в разные команды и вряд ли смогут взять на себя смелость крикнуть: "К оружию!" Некий потенциал есть у командующих округами, но Российская армия столь велика и разнополярна, что договориться между собой генералы вряд ли смогут. Например, только в Москве есть три столичных округа — военный, внутренних войск и ПВО, командующие которых принадлежат к разным ведомствам. "Силовые" министры — Рушайло, Патрушев, Шойгу — тоже могут рассчитывать лишь на своих подчиненных из МВД, ФСБ и МЧС. Тем более что военный переворот под силу только армии. Упустили свои шансы стать "военными отцами нации" и отставные генералы, чьи имена, как говорится, на слуху. Александр Лебедь изрядно растерял свой авторитет в армии, хотя и пользуется там некоторой поддержкой. Генерал-полковника Бориса Громова современная армия подзабыла, и он может опереться лишь на ряды "афганцев" как председатель ветеранского движения "Боевое братство". (Впрочем, сам Борис Громов, будучи по натуре дипломатом, никогда и не претендовал на роль "сильной руки".) После гибели Льва Рохлина его "Движение в поддержку армии" возглавляют уже не такие знаковые и пользующиеся доверием армии политики. В общем, реального "внутреннего врага" у нынешнего президента и правительства в лице армии нет — видимо, еще не дошло до точки кипения, когда войска выйдут на баррикады уже без всякого руководства.
