Выборы нового президента взамен обрыдлого Ельцина, которых россияне с нетерпением ждали четыре года, потеряли всякий смысл. Настолько ясно было, кто станет следующим президентом, что их можно было бы и вообще не проводить. Тем не менее в соответствии с Конституцией выборы все же должны были состояться в положенные сроки, и предвыборная кампания, вялая и недовольная, как недоспавший старшеклассник, раскачивалась выдвижениями кандидатов. Кандидата в президенты России мог выдвигать либо партийный съезд, либо инициативная группа граждан. Съезд, конечно, был предпочтительнее. Кандидат в президенты, за которым стоит многочисленная партия, лучше кандидата, полюбившегося какой-то инициативной группе. Подумаешь, группа. Учителя школы могут собраться на перемене в учительской, объявить себя инициативной группой и выдвинуть кандидатом в президенты уборщицу бабу Машу или физрука Петровича. Но это не значит, что баба Маша действительно способна управлять государством. Просто человек хороший, и все ее любят. А вот если съезд выдвигает — тут уж нет сомнений, что кандидат отвечает запросу. Значит, и опыт политической борьбы у него есть, и соратники, и социальная опора, и финансы. Поэтому кандидаты в президенты планировали выдвигаться от своих партий — благо они имелись у них у всех, кроме фаворита гонки Путина. Однако скоропалительная отставка президента Ельцина и перенос выборов легко ликвидировали этот маленький недостаток. Теперь до выборов оставалось так мало времени, что собирать партсъезды уже было некогда, поэтому все кандидаты стартовали на равных — с инициативных групп. Для фаворита Путина собрали, конечно, самую качественную группу. Лучшие люди страны — герои социалистического и капиталистического труда, стахановцы и знатные доярки, заслуженные артисты и космонавты, ученые и академики, лауреаты премий, поэты-песенники и славные генералы, надежно охраняющие сон и покой, — собрались в лучшем отеле столицы, чтоб высказать единогласное мнение: "Путин — наш президент!" Надо сказать, в эту группу включали далеко не каждого стахановца. Счастливчики, прежде чем попасть в отель, прошли суровый отбор, в ходе которого многим желающим выдвинуть Путина было наотрез отказано. Остались только самые надежные стахановцы. Те, кто умеет беззаветно стелиться под властью в любых, самых неприличных позах, не забывая при этом отхватывать приличные куски материального вспомоществования. А когда понадобится стелиться под кем-то другим, они без колебаний бросят Путина и лягут под этого другого с той же убедительно-сладкой песней: "Радуйся, народ! Господь послал тебе счастье великое — лучшего президента у нас еще не было. Голосуй за него и не сомневайся. Верь нам, дояркам-академикам, мы знаем, что говорим". n n n А сам фаворит гонки в это время занимался государственными делами. Власти у него теперь было море — он и президент, и председатель правительства, и половина парламента у него в кармане. Все вожжи в руках — куда хочешь, туда и правь. Новому правителю полагается освобождаться от людей прежнего правителя и назначать на все мало-мальски ключевые должности своих соратников. Их профессионализм и компетентность при этом роли не играют. Как самого Путина когда-то назначили директором ФСБ только потому, что он был "свой", так и он сейчас принялся напропалую назначать "своих". Ко всякому новому назначенцу предъявлялось всего три требования: либо он работал с Путиным в Питере, либо он работал с ним в ФСБ, либо он работал с кем-то из тех, кто работал с Путиным в ФСБ и в Питере. И если кандидат отвечал хотя бы одному условию, этого было вполне достаточно, чтоб стать членом новой команды. Впрочем, сам Путин объяснял свои назначения более высокими мотивами. К примеру, на должность спикера он предлагал некую женщину Слиску — потому только, что среди руководства страны совсем нет женщин. Не потому что Слиска — опытный парламентарий со стажем, или прекрасно знает процедуры, или отменный оратор, или мастерски умеет управлять залом. Нет, это все неважно. Главное — она женщина. Пусть заседания Думы под ее руководством превратятся в шабаш бандерлогов, но для торжества демократии необходимо, чтоб на заседаниях первых лиц среди серо-черных костюмов сидел один веселенький, цвета испуганной нимфы. ...При советской власти из райкомов "на места" спускали разнарядку на тех, кого сейчас надо принимать в партию. Типа, одну женщину среднего возраста без детей, незамужнюю, одного студента-заочника, женатого, с двумя детьми, и одного казаха либо киргиза любого пола, но возрастом до сорока пяти лет. Путин продемонстрировал приверженность тому же принципу подбора кадров. Тем временем сама депутат Слиска, ошеломленная свалившейся на нее популярностью, вовсю кокетничала с журналистами, признавая, что "политический груз у нее за спиной, конечно, не такой большой, как у прочих претендентов в спикеры". С ней нельзя было не согласиться. Поставь ее рядом хотя бы с Селезневым и посмотри на них сзади. У Селезнева-то пониже спины ого-го-го какой груз. Годами высиживал. Слискин груз, конечно, с ним ни в какое сравнение не идет. n n n Формирование новой власти по своему образу и подобию несколько отвлекло Путина от Чечни, где произошли события, позволившие наконец дать определение тому, что в Чечне происходит. Раньше считалось, что это война. Мол, российские войска воюют, по разным версиям, то ли с террористами, то ли с мирным населением. Но когда после четырех месяцев успешного продвижения войск вперед выяснилось, что на освобожденной территории свободно передвигаются несметные полчища хорошо вооруженных боевиков, нападающих на наши колонны и захватывающих селения, которые мы считали своими, стало ясно, что нет, это все же не война. Война предусматривает не только завоевание территории противника, но и удержание завоеванных позиций. А если войска позиции не удерживают, а только идут вперед — тогда это не война. Это восстание. Бунт. Российские войска бунтуют против чеченских террористов. n n n Военное командование, несколько обескураженное бандитскими налетами на Шали и Аргун, тем не менее настаивало на том, что контролирует почти всю Чечню. Еще буквально полтора месяца, и война закончится. Они считали, что для полной победы нужно, чтоб войска просто прошли победным маршем по всей Чечне, с севера на юг и с запада на восток. Чтоб зашли в каждый населенный пункт и оставили там свою метку в виде комендатуры. И все. Раз территория вся помечена — значит войне конец. А куда денутся боевики? Их изведет наша новая тактика, за реализацию которой отвечает Министерство внутренних дел. Оно выловит боевиков путем усиления паспортного режима. n n n Новая политика борьбы с террористами была проста до гениальности. Сводилась она, конечно, не к проверке паспортов, а к селекции чеченского населения по половому и возрастному признакам для последующего перемещения его в резервации. Исходим из того, что боевиком может быть любая особь, кроме тех, кому физическая форма не позволяет красться по горам с автоматом. Другими словами, боевиками не могут быть женщины, обремененные детьми, сами дети грудного и младшего школьного возраста и насквозь больные старики. Значит, этих мы не трогаем — пускай живут на воле. Зато всех остальных забираем на фильтропункты и в концлагеря и запираем там. Запираем, запираем, пока всех не запрем. Ну и кто тогда будет с нами воевать? Никто. Потому что все взаперти у нас будут сидеть, тихие и безоружные. Постепенно мы начнем приучать их к труду — лучше всего аграрному, чтоб сами себя учились кормить. Отличникам позволим сначала раз в месяц встречаться с женами и детьми, которым потом будет разрешено жить в концлагерях вместе с мужьями и отцами. Со временем там наладится социальная инфраструктура — школы, детсады, поликлиники. Чеченцы научатся выращивать лен, прясть, ткать и плести лапти. Позитивно мыслящие семьи получат наделы земли в личное пользование и смогут продавать свою капусту-картошку на базаре, который будет работать на центральному плацу по воскресеньям. Лет через двадцать тех, кто зарекомендовал себя с лучшей стороны, можно будет даже выпускать на несколько дней на свободу — под строгим контролем, конечно. Таким образом будет решена первоначальная задача создания санитарной зоны. Она не ляжет большой нагрузкой на госбюджет — ведь чеченцы будут в основном сами себя обеспечивать. Нам придется тратиться только на содержание контрольно-пропускной полосы, колючей проволоки, вышек с часовыми и прочих неотъемлемых атрибутов мест заключения. И тогда никто не скажет, что в Чечне война или бунт. Вся затея с концлагерями будет называться безобидным "налаживанием мирной жизни" и "восстановлением народного хозяйства в Чечне". В определенном смысле это будет недалеко от истины и подтвердит правоту инициативной группы стахановцев, выдвинувших исполняющего обязанности президента в президенты как единственного человека в России, способного справиться с терроризмом.
